рождения, Корд. Тебе двенадцать и ты способный парень. Придет время, и я представлю тебя аббату.
– А потом буду учиться до седин? Может, мне пройти по стезе?
Тант в смятении на него посмотрел, не понимая, откуда паренек об этом знает. Недавно один из братьев так и поступил. Ликир был одаренным, но жестоким юношей. В двадцать два года ему надоело учиться и он потребовал изгнать себя из обители. Это был опасный ритуал, в котором проверяли не только духовную, но и физическую силу будущего нисманта. Вместе с ним к «стезе практика» приобщились три брата. Неизвестно, что случилось в глуши, но вернулся Ликир один, а на его алой полуробе было слишком много алого цвета.
– И думать забудь! – Тант остановил мальчишку и прижал рукой к стене. – Ты меня понял, – Корд? Стезя практика – это самоубийство, а ты мне нужен живым.
– Я тебе нужен?
Неряшливый юнец заискивающе улыбнулся, но взгляд его беспокойно блуждал.
– У нас в порту много страстей сказывают о кеновии. Говорят, вы там детей в жертву приносите.
– Глупости! Нисмант ребенка не обидит, – произнес Тант, и криво улыбнувшись, добавил, – но для тебя мы сделаем исключение. Теперь не отвлекай. Впереди могут быть ловушки.
Они подошли к железным вратам. Правая створа была открыта. Все, кроме Равиана и Корда, проследовали за проводником. Тант тоже задержался, осмотрев фактуру врат. Каждая створа была поделена на семь частей и похожа на стеллаж, на котором вместо книг рядились черепа. Тант провел по одному из них пальцами. Минуло пятнадцать лет с тех пор, как он впервые увидел эту дверь во сне, и вот теперь она была открыта.
Снизу раздался прерывистый грохот, заглушивший воспоминания. Тант сорвался с места, нутром чуя, что южане сотворили что-то дурное, и не ошибся. Вереница крутых ступеней привела его в передаточный зал с колоннами.
– Эй! Поглядите, что мы нашли! – послышался голос Юллера.
Мародеры стояли в центре прямоугольной залы, а рядом с ними на постаменте возвышался саркофаг, чья расколотая крышка лежала на полу.
– Во имя Нисмасса! Нет! – закричал он, направив руку с болой на южан. – Вы знаете законы! Саркофаги, урны и могилы вскрывать запрещено.
Себастьян первым попятился. Южанин носил зеленый джеркин с коричневыми буфами. Он был невысок, с густой щетиной и вечно таскал в чехле на поясе зеркальце своей нечестивой жены. Вздернутый нос и длинные золотистые волосы делали его красивым, а присутствие Юллера тупым.
– Так в нем ничего и не было, – пробормотал Себастьян, потянув соратника за собой, – кроме этих стекляшек. Это же не могила, ваше преподобие.
Тант осмотрел высокий зал и, не заметив ничего примечательного, кроме шести арочных проходов, подошел к саркофагу. Десять человек столпились вокруг него, высоко подняв факелы. Тант заглянул внутрь, дотронувшись до медного диска с зубцами, рядом с которым лежали пять нефритовых кинжалов.
– Останков и впрямь нету, – заключил Равиан, проведя пальцем по белому песку, – но если и были, то осталась