мысли ещё больше осложняли и без того трудный выбор. Все ещё прибывая в обморочном состоянии, мужчина закашлялся и произнес что-то на непонятном ломаном языке. По-моему, это было по-татарски.
Машину снова хорошенько тряхануло. От этого толчка рана на животе раскрылась в подобии рта и вытолкнула из чрева кусок кишки, которая тут же свесилась в сторону.
Решившись, я оторвал приличный по длине лоскут ткани, обворачивающей его тело снизу, часть которого ещё не была мокрой от крови. Поднявшись с пола, переложил ноги вояки левее к двери, чтобы освободить себе больше пространства для работы. Поняв мои действия, Саша взяла на руки спящего мальчика и переложила его на переднее кресло. Перегибаясь через переднее пассажирское кресло, она зависла и начала призывно трясти ногами, сигнализируя, что застряла. Завидев это шоу, я подтянул её к себе за пояс халата, помогая выбраться.
Выдохнув, она согласилась помочь мне. Усевшись позади мужчины, подперла его собой. Поддерживая бойца за спину и избегая контакта с окровавленным штырем, Саша слегка наклонила его к себе, создав большее пространство между телом и сидением, чтобы я смог беспрепятственно перевязать его.
– Обхвати его руками и сожми их на его груди. Не дай Бог он дернется.
– Сейчас, – поспешила она выполнить сказанное, боясь соприкоснуться с окровавленным металлом.
Она обхватила туловище военного. Весь вес его корпуса тут же рухнул ей на грудь, вместе с проскользнувшим на её плечо прутом. Саша слегка повалилась назад, тут же упершись в спинку. Осторожно протягивая руки к животу незнакомца, я тут же почувствовал тряску. И это дрожал совсем не я.
– Сейчас немного потрясет, – оживился впереди сидящий Михаил. – Большое скопление тел. По-другому проехать не смогу – дорога узкая.
Машину подкинуло, и мы с Сашей машинально зажмурились.
– Господи, Господи, Господи… – повторяла она, уткнувшись в сидение лицом.
Я сидел, держа во рту кусок ткани, конец которого намок от моей слюны.
Внезапное торможение тут же бросило нас вперед. Михаил включил первую передачу и осторожно тронулся вперед. Машина кое-как поползла под наклоном вверх, то и дело проскальзывая колесами.
– Неужели их столько? – Саша взвыла и начала биться левой рукой о спинку сидения за собой.
Среди рева взбесившегося двигателя раздавался глухой треск костей, ломающихся под тяжестью колес. Под нами были люди. Безжизненные, но люди. Мы не видели их. Да и не хотели видеть, ведь каждый этот треск мог означать последний стон кого-то знакомого, близкого, родного. Мертвые осуждающе кидали нам вслед проклятья за свои поруганные останки. Сейчас они мстили единственным путем, которым могли: мешали проехать, спастись, выжить, миновать участи, постигшей их… Или это моё воображение?
Неожиданно машина, взбирающаяся с немалым весом сидящих в ней пассажиров, упала куда-то вниз, в бездну хаотично спрессованных тел. Данил, мирно спящий на переднем месте, от резкого толчка