она решила завести кур и настроила против себя весь район. Как оказалось, у нашего объединения есть устав, запрещающий курятники, потому что они могут привлечь грызунов – переносчиков инфекций, которые портят электрические провода и устраивают небольшие пожары. Те, в свою очередь, перерастают в опасные лесные и распространяются по всему району. Пуф! И все охватывает дымом. Никаких куриц. В туалете смывают за собой и включают кран, выдергивая меня из размышлений.
– Сходила? – спрашиваю я.
– Да.
Я сдерживаюсь и не произношу: «Я же говорила». Я устала это говорить, а она, я уверена, устала это слышать.
Помогаю ей надеть носки и переделываю кривой хвостик. Она очаровательно смотрится в своей белой футбольной форме с номером семь голубого цвета. Я быстренько фотографирую ее и целую в лоб.
– Мамуль, я хочу сиденье без спинки, как у Сесилии, – говорит Майя, спрыгивая с четырех последних ступенек лестницы в гараж. Я поеживаюсь. Она могла серьезно ушибиться.
– Сесилия больше и выше тебя, – говорю я, думая о том, какая высокая у нее мама, Беатрис. Я всегда хотела такие длинные ноги. – Твое сиденье для тебя безопаснее.
Черт, я забыла кофе на столешнице. Мне нужен мой утренний кофе, прежде чем заезжать в кофейню и взять еще кофе.
– Пристегивайся, я пока возьму свой термос.
Помню времена, когда я ее пристегивала. На одну заботу меньше. Радуемся маленьким победам.
– Да, мамуль, иди, пожа-алуйста, за своим кофе. – Майя уже понимает, что без него я буду психовать и буйствовать.
Один мудрый философ однажды сказал: «Я пью кофе, следовательно, я существую». Полностью поддерживаю такое мышление.
Я возвращаюсь с кофе и открываю гаражную дверь. Сумочка – есть. Ключи от машины – есть. Рюкзак?
– Майя, где твой рюкзак? Почему ты еще не пристегнута? Мы же опоздаем.
– Извини, мам.
Каждый раз, когда она говорит «извини», мое сердце тает. Она очень милое дитя, за исключением тех моментов, когда она не торопится выходить из дома.
– Все хорошо, солнышко, просто пристегнись.
Я снова возвращаюсь в дом, осматриваю кухонные столешницы и стулья и нахожу рюкзак в ванной. Да, в ванной.
Я наконец-то в машине и поворачиваю ключ в замке зажигания. В динамиках орет Manic Monday[4]. Я подпрыгиваю и убавляю громкость. Да, денечек выдался маниакальный, но сегодня суббота.
– Почему мы так медленно едем? – спрашивает Майя.
Я барабаню пальцами по рулю, уставившись на мужчину на велосипеде, который занял мою часть полосы. Машины пролетают мимо меня в противоположном направлении.
– А-а. Мы не можем проехать из-за супермедленного велосипедиста. Мы опоздаем, – сказала Майя и надулась.
Ей семь лет, а она уже напоминает меня.
Не знаю, зачем люди ездят на велосипеде по самой занятой улице города. Это хитрый замысел, суть которого в том, чтобы бесить матерей. В сотне футов[5] отсюда есть прекрасные велосипедные дорожки. Уж я-то