тоже слушала ночь. Она лежала у костра на подстеленных под ее безвольное тело одеялах. Голубой наряд из дорогого арзамаса, расписанный олеандрами, за долгий путь потемнел от грязи, крови и пыли. Доселе белые как снег косы растрепались и посерели.
– Меня ищут, – заметила она.
– Пусть ищут, – отозвался холодно Филипп.
– И ведь найдут, – улыбнулась она. – Мой брат скор на расправу. Он не спустит тебе это с рук, как не спустит и младший из моих братьев, который, пока ты здесь, развернет по весне свои войска, проведет их через Стоохс и захватит твои земли и Офурт. Но ты продолжаешь упрямо следовать своей бессмысленной затее, которая приведет к смерти.
Граф смолчал. Тогда Мариэльд продолжила, повернув к нему лицо, ибо телом она повелевать не могла. Голос ее был мягким-премягким, как пух.
– Ты полагаешь, что пути назад нет…
– Тут соглашусь, – отрезал Филипп.
– Но я могу уговорить моих братьев быть милосердными.
– Меньше всего я нуждаюсь в милосердии. Другое дело, что нужно вам от деревенских мальчишек, Уильяма и Генри?
– Юлиана… – невозмутимо поправила графиня.
– Уильяма, – столь невозмутимо поправил Филипп. – Раньше мы списывали пропажу других старейшин на злой рок или противодействие клана Теух. Но выходит, это ваших рук дело? А Коа Шанрис, которого до сих пор разыскивает граф Джамед Мор, тоже пропал вашими усилиями? Сколько еще пало наших?
– Достаточно.
– Зачем?
– Часто ли боги снисходят к тому, чтобы объясняться с копошащимися у их ног червями? – мягко улыбнулась Мариэльд.
– Что же ты, божество, сейчас лежишь подле червя павшей и униженной? – ухмыльнулся граф. – Кажется, вашу славу и могущество чрезмерно приумножают.
– Отнюдь, – парировала Мариэльд. – Они порой преуменьшают ее, приписывая наши заслуги случаю, – голос ее стал змеиным. – Так что ты верно делаешь, что боишься каждой подлетевшей близко сосновой совы, неосторожного зверя или путника! Везде может укрыться мой брат. Он везде и одновременно нигде и желает отомстить за меня. А месть богов ужасна… Хуже ее, пожалуй, только ожидание этой мести. Долго ли ты протянешь, повсюду видя врагов?
И снова на выпады не последовало никакого ответа. Филипп продолжил заниматься уздечкой. Не тем он был, кто позволил бы запугать себя. Однако графине его молчание не понравилось. Она некоторое время наблюдала за падающим снегом, затем спросила уже раздраженно:
– Куда ты меня везешь?
Филипп промолчал, склонил голову, отчего седые пряди осыпались, скрыли глаза. Его руки продолжали умело работать со щечным ремнем, а сам он вслушивался в равнины.
– Неподалеку отсюда Мошрас, где тысячу лет назад пролилась кровь Теух, – надоедливо продолжила графиня. – Ты должен был укрыться в его руинах, чтобы дождаться других старейшин из Йефасы для суда надо мной. Но мы проехали руины еще вчера. Впереди остались только леса с Мориусом.