своё дело. И без Свиты никуда Королю. Двенадцать рыцарей пусть проводят его в последний путь. Укрыто тело его одеянием, наполненным жертвой. По водной глади уходит Король на величественном корабле, и устлано дно корабля цветами огненными, что дарует любимая ему. Так уходит Король. Да. Только так. И никак иначе.
Ткачиха подняла с земли корзину с крапивой.
– Знатная выйдет рубаха, – улыбнулась она. И было в той улыбке осознание неизбежно грядущего.
– Спасибо, – кивнула Путница.
– Вернись ко мне, когда работа моя будет окончена.
Ткачиха в считанные секунды растворилась в тумане, уходя всё дальше и дальше. И голос её звучал так далеко, словно она оказалась уже в нескольких десятках метров.
– И тогда узнаешь то, зачем приходила ко мне.
Не проронив более ни слова, Путница, чудом держась на ногах, зашагала меж могил. И тоже исчезла в тумане.
Снова обступила Путницу ТЬМА. Боль и усталость терзали её, но останавливаться было нельзя. Теперь она знала больше, знала всё что нужно, чтобы закончить начатое, чтобы свершить то, зачем была послана в этот тёмный мир, полный кошмаров и тайн. Но ей нужен был отдых, хотя бы краткий миг покоя и тепла. Возможность сделать вздох. Возможность прогнать боль. Путница понимала, что роскошь её непозволительна, ибо нет в этом мире ни единого места, где можно было бы отдохнуть.
– Решать мне, – сквозь зубы процедила Путница, устало волоча ноги, запинаясь о пыльную ТРОПУ.
***
Вдали показался СВЕТ. Он был чужд этому миру и от того совершенно отчетливо выделялся среди ТЬМЫ. СВЕТ тот был чем-то особым. То был СВЕТ ни от костра, ни от свечи. Бледным голубым, словно лунным светом сияли камни. Огромные мегалиты в три человеческих роста каменными исполинами возвышались на вершине холма посреди обширной поляны и словно вели свой каменный хоровод под огромной луной. Ещё никогда Путница не видела луны так близко. Её бледный лик, казалось, занимал почти весь небосвод. И взор бледной ночной госпожи заставлял камни светиться и гудеть. Посреди круга стоял высокий, но согбенный при том старец с острыми чертами лица, густыми бровями и длинной спутавшейся бородой, в которой виднелись шишки, липовые листья, смолянистые тополиные почки. И луна и камни и сам старец были знакомы путнице. Вот только где и когда?
– Здравствуй, враг мой, – гулким, словно раскаты камнепада высоко в горах, голосом сказал старец.
– Здравствуй, – ответила Путница. – Рада, что ты узнал меня, но не могу ответить тебе тем же. Как мне тебя называть?
– Зови меня Лешим, раз не помнишь, как звала раньше.
– Пусть так. Леший, ты пришел помочь мне?
– Это ты пришла, как привыкла, вероломно и без приглашения. Но я помогу. Не тебе, а тому, кому помогаешь ты. И эта роль будет меж нами до конца дней наших. Врагами быть при единой цели.
– Да будет так до конца дней, – кивнула Путница.
– Испей же воды, – Леший протянул женщине небольшой деревянный ковш, покрытый чудной кельтской резьбой. – Испей и прими благодати.
Путница