оглох и ослеп. Когда Морока звала его похлебать горяченького, Нежлан поднимал покрасневшие глаза, одними губами почти беззвучно спрашивал чего ей надо и, даже не выслушав ответа, снова опускал взгляд в книгу. Щеки его ввалились, волосы сальными прядями ложились на плечи, сизая борода поредела.
От голода Морока осмелела, углядев, что муж прячет дудку под пуком соломы, на котором спал, стянула ее и еще пару раз ходила в лавку, торопилась сгрести в мешок все, что лежало у купца на столе, потому что действие дудочки и впрямь становилось все более кратким, и Морока едва не попалась.
Однажды вечером, когда Морока, зевая, улеглась в своем уголке, Нежлан вдруг очнулся. Он посмотрел на жену ясным взглядом и прошептал:
– Сегодня.
– Что сегодня?
– Пора пришла.
– Чего ты муженек загадками говоришь, – еще раз зевнула Морока, стараясь укрыться под куцым одеялом, но либо ноги, либо плечи оказывались наружи. – Не пойму, о чем речь ведешь.
– Скоро. Стану князем. Всех, кто поносил меня, на площади прилюдно выпорю и из города выгоню. Лучшего коня себе выберу, шубу, соболем подбитую. Красавицы для меня плясать будут.
Морока захихикала.
–Куда тебе! Видел бы себя, пузо бы надорвал от смеха. Космы ниже плеч, глаза чуть не выскочат, рубаха дыра на дыре, а на ногах даже лаптей нет. И в князи! Они на золоте едят, мед пьют, печи топят. А тут лета ждать надо, чтобы вволю погреться.
Морока приуныла.
–Три капли крови молодого княжича, да его сердце и печень, растертые в ступке, вот и все, что мне нужно.
– Ты чего удумал? Со своей книжкой и вовсе из ума выжил. Я тебе не помощница. Я сама дитя под сердцем ношу, на злое дело не соглашусь.
Нежлан, уставившись перед собой, молчал, потом медленно заговорил.
– В полночь подойдешь к княжескому терему. Стукнешь в дверь, спросят тебя кто, ты ответишь, что по важному делу от братца княжеского прибыла. Откроет дверь служанка, дунешь в дудку и беги в светлицу княжескую. Хватай княжича и ко мне неси.
Морока схватилась за грудь.
– Ох, ох! Что ты говоришь! Зачем заставляешь Мороку плохое делать? Да я и не управлюсь. Дитя заверещит, мамки проснуться, ухватят бедную Мороку за волосы, будут таскать, по бокам бить.
– А дудка тебе зачем? Заиграешь, они и остолбенеют. Умрет дудка если трижды в день в нее дунуть, так что береги ее. А коли не будет другого выхода, пускай пропадает, ее дело мне помочь, а потом я и без нее обойдусь.
– Нежланушка, милый, тяжело мне бегать, лишний шаг сделать неохота. Нет во мне прежней прыти.
– Молчи, Морока. Делай, как я сказал.
Нежлан, смежил веки, прислонился к стене. Тень падала на восковое лицо, грудь не вздымалась, и Мороке почудилось, что муж мертв. Она испуганно ерзала по лавке, не смея дотронуться до желтой руки, но Нежлан вдруг открыл глаза, пошарил под пуком соломы, вытащил дудочку, протянул Мороке.
– Пора. Ступай. А я тебе помогу.
Морока покорно вышла из избушки. Пока добрела до княжеского терема, несколько