больше не двигаются.
Меня вытаскивают из воды. Я хватаю ртом воздух, задыхаясь и брызгая слюной. Сердце едва не выскакивает из груди.
Зрение все еще расплывчато, даже после того, как я несколько раз моргаю.
Мрачный, пасмурный воздух покрывает мою кожу липким блеском. Одежда липнет к телу, как клей, когда я дрожу. Мои зубы стучат, но монстры не оставляют меня в покое.
Я хочу назвать имя, но если я это сделаю, если я произнесу его, меня не только бросят в воду. Я тоже стану той, кого нельзя называть.
Поэтому я называю другое.
Единственное имя, которое у меня осталось.
– Ма…
Меня вновь бросают в воду.
На этот раз мне даже не удается вдохнуть полной грудью.
Я не собираюсь бороться.
Какой смысл в борьбе, если монстры не позволяют мне сражаться?
Скоро я стану такой же, как тот, чье имя нельзя называть.
Скоро мама будет обнимать кого-то другого, потому что она не сможет обнять меня.
Эти монстры отняли у нас все.
Эти монстры убили меня. Не один раз, даже не два – они постоянно меня убивали.
Может быть, мне не следовало возвращаться к жизни.
Если бы я этого не сделала, они не убили бы меня снова.
Если бы я этого не сделала, я была бы подобна тому, чье имя нельзя называть, и тем, кто был после.
Вот что случается с теми, кто не может убежать от монстров, верно?
Эти монстры забирают все, что хотят.
Чья-то рука тянет меня за рукав, вытаскивая из воды. Мои губы изгибаются в улыбке.
Он здесь ради меня.
Он всегда будет здесь, рядом со мной.
Конечности и легкие подводят меня. Я даже не могу открыть рот, чтобы вдохнуть.
Я ничего не могу сделать, кроме как закрыть глаза и плыть по течению.
Мои глаза приоткрываются, и в ноздри ударяет запах антисептика.
Кажется, целую вечность я смотрю в белый потолок, позволяя этому запаху просачиваться повсюду вокруг и внутрь меня.
Должно быть, это больница.
Почему я в больнице?
Я слишком дезориентирована, чтобы вспомнить, что произошло до того, как меня привезли сюда.
Что-то о…
Может ли это быть?..
Я хлопаю себя рукой по груди, но не чувствую повязки.
Ладно, значит, дело не в операции на сердце.
Я исследую свой разум в поисках ответов, но чувствую головокружение. Все это похоже на гигантскую черную головоломку, но нет кусочков, которые можно было бы сложить вместе.
– О, милая. Ты пришла в себя. – Ломкий голос тети доносится до меня с порога, прежде чем она появляется у кровати.
Ее рыжие волосы собраны в пучок, а сама она одета в черный брючный костюм. Бледность ее лица настораживает больше, чем обычно.
– Тетя… – Я замолкаю из-за хрипоты в своем голосе и прочищаю горло. – Что произошло?
Я пытаюсь сесть, и тетя помогает мне, поправляя больничную койку и подкладывая подушку мне под спину. Я смотрю на иглу, воткнутую в мои вены, и под кожей начинается зуд.
Я отрываю взгляд, чтобы сфокусироваться на тете.
Она садится на