шкафчика и начинает вытирать кровь.
Охранники принимаются расспрашивать Джея и одну из медсестер о случившемся, а две другие выбегают из палаты, красные и дрожащие. Но я не чувствую ни капли вины.
Не с черной дырой в груди, в которой когда-то обитала Адди.
– Хочешь поговорить об этом? – тихо спрашивает медсестра, вытирая кровь куском марли.
– Нет, – бурчу я.
– Что ж, – хмыкает она, наклеивая на мою руку маленькую полоску пластыря. На нем нарисованы динозавры, и все, что я могу сделать, это уставиться на него во все глаза. Если бы я не ощущал себя таким опустошенным, то посмеялся бы над тем, как жалко это выглядит. – Можешь поговорить либо со мной, либо с полицией. И да, я знаю, что ты большой, крепкий мужчина – ты из кожи вон вылез, чтобы всем это продемонстрировать, – и, очень вероятно, не боишься полицейских, но я бы предпочла, чтобы остаток времени в этой больнице ты провел не прикованным к кровати наручниками.
На секунду я замираю.
– Я просто снова встану и уйду отсюда вместе с ними.
Она смотрит мне в глаза, а затем на ее розовых губах проскальзывает усмешка.
– Справедливо. У тебя разбито сердце, да?
Я поднимаю бровь, и хотя ей приходится потрудиться, чтобы сглотнуть, она не отступает. Я стираю с лица суровое выражение и вздыхаю. В данную минуту я ценю ее откровенность.
– Можно сказать и так.
Фыркаю и поворачиваю руку, чтобы снова взглянуть на пластырь. Пасти зеленых тирексов распахнуты в крике. Думаю, так я и выглядел пару минут назад.
– Ее забрали. Похитили.
Медсестра ахает, слабо и тихо, но для меня, такого пустого внутри, это словно крик.
– Это я виноват. Я не… – запинаюсь, решая, что не стоит рассказывать ей, что я не стал убивать человека, которого должен был прикончить еще давным-давно. – Мне нужно вернуть ее.
Женщина испускает дрожащий выдох и выпрямляется.
– Я позабочусь о том, чтобы тебе не было выдвинуто никаких обвинений, и ты сможешь ее спасти. – Она указывает на пластырь. – Но больше никаких опасных для жизни травм, ладно?
Одариваю ее натянутой улыбкой и заверяю:
– Я возмещу весь ущерб.
– Было бы чудесно, – отвечает она.
Киваю и устремляю взгляд в пол. Белая плитка плывет перед глазами, медсестра уходит; остается Джей.
– Я знаю, где он, – бормочет он.
Поднимаю на него взгляд, в моих глазах застыло убийство. Поняв, что успокаиваться я не собираюсь, Джей поджимает губы.
– Дай своему телу выздороветь, чувак. Иначе будешь бесполезен. Мы поймаем его и выясним, куда ее увезли, как только ты встанешь на ноги. Может быть, сейчас ты и способен двигаться, но следующие несколько дней будут тяжелыми, особенно учитывая, что ты расхаживаешь тут с огроменной кроватью на своем горбу. Хочу добавить, что твоя спина и без этого сильно пострадала.
– Чем дольше я жду, тем больше вероятность, что она исчезнет бесследно. Что она будет страдать и с ней будут происходить невообразимые вещи, – возражаю я сквозь стиснутые зубы.
Мышцы на