то, что он говорит, он меня грохнет!
– Он сказал тебе обидеть Дайю? Изнасиловать ее?
Его рот беспомощно открывается и закрывается в поисках правильного ответа. Или, скорее, правильной лжи.
Глаза Дайи прикованы к нему, она выжидательно протягивает ко мне руку. Я, не глядя, беру со стола рядом со мной нож и передаю ей, понимая, о чем именно она просит.
Она не теряет времени даром. Не колеблется ни секунды. Она просто сжимает рукой черную рукоятку, и, когда она поднимает над ним нож, металл блестит в свете ламп столовой. Дайя погружает лезвие в горло Люка. Острый металл прорезает плоть и кости, обрывая его мольбы.
Глаза Люка превращаются в огромные блюдца, он, не веря, смотрит на своего жнеца. В их глазах всегда отражается неверие. Будто они совсем не ожидали такого исхода. Или, быть может, они просто не могут принять тот факт, что действительно умирают.
Люди, живущие эгоистично и безразлично относящиеся к жизням других, хотят жить вечно.
Но они никогда не поймут, что именно это и делает их такими чертовски слабыми. Люди, которые не заботятся о своей собственной жизни, – люди вроде меня – и есть самые смертоносные.
Ведь когда я буду умирать, что помешает мне забрать с собой и других?
Верно, ничего.
16 июня 2008
Я нашла выход. Я, мать его, НАШЛА ЕГО!!! Но тссс. Я не могу написать, как именно я выберусь. Никто и никогда не найдет мои записки, но я пишу их и чувствую, будто уже ускользнула. Я так взбудоражена, что меня аж трясет. Меня не выбрали для выбраковки. Мудаки лопухнулись, потому что им так и не довелось попробовать меня. Они думают, у них еще будет шанс, когда они меня купят.
Но у них не будет шанса.
Я нарисовала картинку, где мы с Лайлой. Скоро мы будем вместе. А потом исчезнем. Навсегда.
Глава 7. Алмаз
– Ты притащил в мой дом товар в таком виде? – резко шипит женщина, смерив меня взглядом.
Задрав рубашку, я стою спиной к большому грязному зеркалу, изучая через плечо швы на своей спине. Кожу покрывают огромные уродливые синяки.
Я опускаю свою безразмерную выцветшую рубашку, откашливаюсь и поворачиваюсь, чтобы встретиться с ней взглядом.
Это красивая высокая женщина – с макияжем, надушенная цитрусовым парфюмом, в обтягивающем платье и туфлях на шпильках с ремешками, в которых она кажется настоящей амазонкой.
Ее наряд не соответствует погоде за окном, однако она выглядит так, словно легко могла бы пройтись босиком в метель, не моргнув и глазом. На вид ей около тридцати, и, несмотря на красоту, она кажется уставшей и потрепанной жизнью. Что ж, служение аду накладывает отпечаток.
Должно быть, это Франческа.
И сейчас она смотрит прямо на меня, пронзая кинжалами своих золотисто-карих глаз.
Дерьмо.
Рио неловко переминается с ноги на ногу, но никак не отвечает на ее возмущенный вопрос. И это о многом мне говорит. Если уважительной причины для ошибки нет, то нужно держать рот на замке. Или, даже если она есть, язык все равно стоит держать