сути, никто не работал. А теперь мы мчались вниз по лестнице, которая, казалось, никогда не кончится. За время нашего бегства с девятого этажа на первый нам встретился лишь один раззява, которого Либеро безжалостно оттолкнул. На некоторых этажах перила отсутствовали, а некоторые пролеты были погружены во тьму, заставляя нас сбавлять ход. Это здание пережило ядерную войну, и ремонт здесь не проводился. Грубо говоря, мы работали на развалинах. В министерстве, кроме бумаг и зомбированных людей, ничего не было.
Добравшись до первого этажа, мы увидели, что все работники министерства собрались в большом фойе. Толпа испуганных людей стояла смирно, лишь изредка кто-то перешептывался. Когда я с грохотом упал на последнюю ступеньку, все разом повернулись в нашу сторону. Удивленные лица уставились на нас, и наступила гробовая тишина, прерываемая гулом шагов, приближающихся с верхних этажей. Либеро быстро нацепил солнцезащитные очки и потащил меня через толпу.
– На нас пялятся сотни глаз. Давай изобразим своих, – прошептал Либеро, я не уловил юмора в его словах.
Я прихрамывал, еле волоча за собой забитые ноги. Краем глаза я заметил советника Верховного президента – министра по устранению разногласий. Его взгляд был болезненным, но в то же время он был сильно удивлен. За пять лет работы в министерстве мы пересекались лишь три-четыре раза, поэтому он даже не подозревал, что я его подчиненный. Все были настолько ошеломлены, что никто не шевелился. Видимо, сначала они приняли меня за пострадавшего от взрыва. Но кто тогда этот незнакомец рядом со мной, совсем не похожий на работника министерства? Когда мы все же добрались до входной двери, с лестничной площадки «пулей вылетели» полицейские.
– Держите беглецов! – заорал Мединский, указывая на нас. Его лицо исказила жуткая боль. Весь в крови, сильно хромая, он расталкивал толпу и стремительно приближался. Честно говоря, я был поражен его выносливостью: ведь пять минут назад он получил пули в ногу и руку. Если посмотреть со стороны, можно было предположить, что силы ему давала кипящая в нем ненависть.
– Уходим, немедленно. Быстро! – тихо бросил Либеро и снова потащил меня за руку.
Неожиданно из толпы вырвались трое мужчин и тоже бросились в погоню. «Враги Федерации!», – орали они. Мы бежали, расталкивая толпу, а иногда она и сама расступалась перед нами. Но когда люди начали сжимать нас в тиски, Либеро выхватил из кармана пистолет и выстрелил в потолок. Все закричали и присели, прикрыв головы. Некоторые просто бросились бежать. А мы бежали, не обращая внимания на них.
Перед нами предстала большая входная стеклянная дверь. В некоторых местах она была треснута. Либеро бежал прямо на нее, будто бы собираясь пробить стекло лбом, как бык – красный забор. Он направил пистолет и выстрелил в четыре ее угла. Стекло треснуло еще больше и вот-вот собиралось разбиться на мелкие кусочки.
– Закрой глаза и повернись на бок! – скомандовал Либеро. На ходу он локтем разбил стекло.
Преграда разлетелась вдребезги. Осколки осыпали