в кровати, и только когда в окно его спальни доносились звуки бурре, что отплясывала по праздникам прислуга, глаза Лавасьера наполнялись слезами. Его дружки, Шаброль, Перрен и Ришар, вовсе отказались от кутежей и попоек. Они стали самыми ретивыми прихожанами церкви и часами простаивали на коленях, выпрашивая прощения и милости. Еда их отныне была скромной, а милость раздаваемая беднякам, щедрой. Вскоре, о них только и говорили, как о примере добродетельной и благочестивой жизни.
Старый настоятель по – прежнему искренне любил Бертана, но ночами, тоска и предчувствие беды сжимали его сердце. Как уберечь мальчика от зла, что, несомненно, таится в нем? Венсан часами листал книги, пытаясь найти ответы на свои нескончаемые вопросы. Бертан никак не подходил под описание приспешников тьмы. Но, странный кулон на его шее…. Осина – верное средство от нечисти, а мальчик спокойно носит украшение долгие годы. К тому же, на кулоне изображен крест. Да и листья платана, издавна призваны защищать от ядов и дурного глаза. Вот горе! Несчастный старик никак не мог разобраться. Не оставить ли это бесполезное занятие? Ведь настоятель искренне привязался к найденышу и любил его всем сердцем.
Обитель, затерянная в лесу, с каждым годом ветшала, стены и ограда осыпались. Все попытки монахов поправить дело, походили на усилие портняжки, что ставит заплату на истлевшее полотно. И настоятель Венсан, словно угасал вместе с монастырем. Старик почти не выходил их своей кельи, видно было, что эту суровую зиму, тщедушный господин Марель не переживет. Бертан каждую свободную минуту навещал старика, иногда и вовсе забывая про сон и еду.
Настоятель все так же называл его «мой мальчик», хотя Бертану минуло семнадцать лет, и, входя в келью, ему приходилось склонять голову, что бы не задеть дверную балку.
В один из морозных зимних вечеров, в монастырские ворота отчаянно постучали. И вскоре, на пороге кухни, где монахи сидели возле очага, в надежде согреться, появился Мишель с незнакомцем.
Братья пустили путника ближе к огню, видно было, что бедняга промерз до костей. Его истрепанная накидка, сплошь усыпана снегом, обвисшие поля старой шляпы почти скрыли лицо. Несчастный дрожал всем телом и испуганно оглядывался по сторонам. Увидав на стене деревянное распятие, незнакомец бросился к нему, упал на колени и стал бессвязно бормотать:
– Сюда они не придут,… нет, они не посмеют пробраться за монастырские стены! Святая Дева, Святой Франциск, защитите меня!
Монахи удивленно переглянулись.
– Эй, господин, с вами должно быть беда приключилась? – Спросил Арман.
Незнакомец, окинул его безумным взглядом и вновь забормотал:
– Нет…, сюда им не добраться! Я нашел надежное место!
– Послушайте, господин! Да объясните же толком, что с вами приключилось! – Воскликнул Франсуа. – Вы приговариваете, словно помешанный, даже имени своего не назвали! А меж тем, видно, что вам необходима помощь!
Гость, словно очнулся, он присел на краешек скамьи, и, оглянувшись на дверь, прошептал:
– Меня хотят