голове так и сяк, как куски разбитой чашки. Почему нельзя сказать прямо? Вот любит он эти словесные инсинуации, понимай как знаешь … . Иногда Стору казалось, что великий Кахилл просто издевается над ним.
Вдруг его затопило понимание, в одно мгновение просветления, все кусочки головоломки встали на своё место. «Избавься от моего старшего брата, Стор, и выдай это за дело рук чёртовых ведьм. Это навсегда заткнёт рты тем, кто мечтает заменить меня, на моего покладистого родственника, и подстелит соломки в нашем деле… . Стор рассмеялся, гениальная мысль, как он сам об этом не подумал.
4. Разбитое сердце матери.
День близился к концу. Роун проходил быстрым шагом по ответвлению одной из торговых улиц. Если главная улица всё ещё бурлила активной торговлей, то здесь лавочки уже начали готовиться к закрытию. Разнощиков свечей и уличной еды не было видно, зазывалы разбрелись кто куда, торговцы заносили свои лотки внутрь лавок, кое где уже даже двери были наглухо закрыты. Он обходил и перешагивал уличный мусор, скопившийся за день. Это была знакомая до мелочей дорога, усталые ноги шагали сами по себе. Он должен принести успокоительную мысль, пока ещё не слишком поздно, это меньшее, что он может сделать.
Роун втиснулся в закуток, здесь в узком и душном пространстве, между двумя домами, почти примыкающими друг к другу, с правой стороны, притаилась щербатая дверь. Он тихо постучал. Прошло не меньше минуты, прежде чем дверь приоткрылась, из щели на него вытаращилась рябая физиономия.
– Да хранят тебя боги Василь, как сегодня дела у госпожи Трулли?
– Всё по прежнему, входи, она спрашивала о тебе.
Роун вошёл, рыжая девочка захлопнула дверь и задвинула хлипкий засов.
– Как твоя матушка? У вас всё в порядке? – участливо поинтересовался он.
Девчушка равнодушно кивнула головой. Роун прошёл по маленькой захламлённой кухне, Василь явно не была обучена уборке и не имела желания блюсти чистоту в чужом доме. Вот погоди, увидит это твоя мать, всыпет тебе по первое число, подумал Роун. Он приостановился в тёмном коридоре перед дверью, тяжело вздохнул, выпрямился, постучал и бодро вошёл.
– Добрый вечер госпожа Трулли, как вы сегодня себя чувствуете?
На круглом столе у мутного грязного окна горела лампа, она нещадно чадила дешёвым маслом, поэтому окно было приоткрыто, впуская внутрь приглушённые звуки улицы. Спальня госпожи Трулли была раньше небольшой кладовкой при лавке, а жилые помещения располагались наверху, но с тех пор как она потеряла мужа, а вскоре после этого заболела, она сдала лавку и верхний этаж предприимчивым соседям. Они сделали вход на второй этаж из своих комнат наверху, таким образом значительно расширив жилое пространство для своей большой семьи. Василь была одним из детей соседей арендаторов, мать пристроила её к делу, чтобы та не мешалась под ногами. Кроме стола, в комнатке ещё поместились пара стульев, шкаф у стены и умывальник в углу. В центре небогатой обстановки располагалась небольшая