наш обманщик соответственно перестал в него хаживать. Камушек же Мэнди упал прямо в подвал милого дома, куда его владельцы редко забредали из- за чудовищного скопления в нем пыли и паутин, вычищать которое совсем не спешили. И так бы и суждено было бы лежать иномирной волшебной вещице в этом рассаднике бактерий, если бы не случай, погнавший парня в него заглянуть. К несчастью для всего будущего Мэнди.
– Да нет, не беспокойся ты обо мне, – он лениво передернул плечиком, мол, нестоящая тема для разговора. – Все пустяки. Камушек твой залетел в подвал. Честное слово, лучше бы ты сад представила. Два месяца разлуки с тобой – та еще пытка. Но это ничего. Главное – мы снова вместе.
И в этом Мэнди была с ним полностью согласна.
– Оставь его у себя. Он поможет тебе навещать меня тут.
– Ты больше не появишься в моем мире? – встрепенулся парень. Но вовсе не по той причине, на которую его реакцию списала девушка.
Мэнди горько вздохнула, и, сняв голову с подставки из рук, уложила левую щеку на траву.
– Нет. Хозяйка не пускает. Сломала проход между нашими мирами. Я еле тебе смогла отправить камушек.
– А если с его помощью перенесешься? – обеспокоено спросил ее любимый.
– Нет. Я больше не человек. По крайне мере, не такой, который…все сложно. Просто знай, что я не могу им воспользоваться.
Карвахол – сие имя не принадлежит ему, но мы с вами пока станем звать его так за неимением его настоящего имени – помолчал немного, а затем вновь спросил.
– А где сейчас хранительница? В доме?
– Что ты! – развеселилась девушка. Ей его непонимание показалось до нелепого смешным; как у детей, заявляющих нечто невозможное из- за своего богатого воображения. – Она мне строжайше запретила с тобой видеться. Узнает – и больше в жизни меня в свой дом не пустит. Камушек у тебя заберет, да и много чего еще предпримет.
– То есть дом пустой?
– Да.
– Покажешь? – он приподнялся на локтях с какой- то жадной надеждой вперившись в Мэнди. Не знай она, что он здоров, подумала бы, что у ее любимого началась лихорадка. До того в возбужденное состояние он пришел от одной мысли попасть в эту сокровищницу.
Мэнди замешкалась. Конечно же, она ему доверяла. Она боялась обидеть любимого, однако хотя бы один завет ее хозяйки – тот, что был строже всех – не хотела рушить. Дом хранительницы судеб был тайной из тайн. Даже ей, Мэнди, женщина позволила в него войти лишь после нескольких здешних лет службы – столетия по меркам мира людей.
Она снова поменяла позу, приподнялась на траве и села на колени, упершись пятками в таз. Замком сложив пальцы на ногах, она потупила взгляд.
– Прости, – от сожаления из- за необходимости отказа у нее почти покраснели щеки. – Я не могу.
– Почему?
– Это запрещено.
– А разве мое пребывание тут тоже не под запретом? Но ты все равно привела меня сюда.
От его напористости она почувствовала себя