и султан растянул губы в слабой улыбке. На мгновенье блеснул блеклый огонек в его глазах, а после энтузиазм его высочества вновь зачах.
Поданные объясняли это тем, что султан их хворал последние месяцы почти беспрестанно, и, если б не его любимый лекарь, давно бы уже увял, не оставив стране наследника. Была у него дочь однажды, да и та скончалась, не достигнув и совершеннолетия. Прогнозы неутешительно томили сердца народа. Страшась будущего, некоторые из знати начали собираться в группу вокруг заморской жены султана султанши Еренаи, которая на этом празднестве сидела при своем муже, разве что трон ее имел меньше драгоценных камней в своем навершие. Женщина она была мягкого склада, но мудрого. Благодаря последнему воля ее порой казалась выкованной из железа. А еще все успели заметить, что она часто совещается с главным лекарем о делах, даже если те не относятся непосредственно к здоровью. Из- за этого его имя – непривычное для слуха жителей их страны- часто срывалось из уст придворных заинтересованным шепотком. Никто точно не мог сказать, насколько много полномочий дозволила ему султанская семья. Ведь он почти не использовал свои привилегии, предпочитая поблажкам неукоснительное следование правилам, заложенными под полы дворца еще первыми предками правящей династии.
В основном люди считали лекаря странным. Особенно впечатление такое складывалось у них из- за его манеры одеваться. Он либо носил что- то из традиционного, но на уровне простого слуги, либо ходил в…чем- то совершенно им непонятном. На вопросы об этом он отвечал, что вещь на нем называется сюртук и на рукавах у него манжеты, а ходят так за морем, в стране, откуда родом их прекрасная султанша Ереная. Правда, иным это не прибавило и толики понимания о причинах, побудивших главного лекаря одеваться столь вычурно, а другие же сразу сделали выводы, будто так он пытается льстить ее высочеству.
Моаза слухи волновали мало, а на сегодняшнем приеме гостей его и вовсе интересовали лишь двое – султан, за чье здоровье он в ответе, и визирь, чьим страшным секретом он владел. И вскоре собирался поделиться своим знанием с самим Альвахдом, имея стремление войти к тому в доверие или…рискнуть всем.
И в своем стремлении он находился не один. Его соратники тоже тщательно готовились к сегодняшней ночи, доверяя Моазу свои жизни. Они были преданы ему, и главный лекарь ни секунды не сомневался в их честности и послушании.
А когда султан известил своих поданных о раннем отходе ко сну, дозволяя всем продолжать пир, Моаз, наконец, дал им знак действовать, потерев пальцами лацканы сюртука, а сам тем временем вместе со стражей отправился проводить Искандер- Язида Второго до его покоев.
И стоило его высочеству удалиться, как покинул зал и визирь, а за ним поспешно ретировались и те, кто превозносил его слово над словом султана.
За ними же последовали и соратники Моаза под личинами стражников. Они взяли с собой одну важную для визиря вещицу, о ценности которой тот, правда, пока не ведал, но которая вскоре