что хочешь по ярманке прогуляться. Тут ейный брат еле дышит, а она вона как вырядилась. Старая уже, а всё гульки в голове. Вот и иди гуляй, а я тут сама со всем разберусь. Ивана сама покормлю, а ты иди уж куда решила, – даже прикрикнула Лукерья. – Мне не привыкать всё на своих плечах тягать. Справлюсь без твоей помощи.
Авдотья поняла, что с этой бабой лучше не пререкаться, поэтому вполне миролюбиво, но очень твёрдо сказала:
– Спасибочки тебе, Лукерьюшка, что ты о моём зятьке так беспокоишься, голодным его не оставишь. Вот и ладушки. Ну, уж а мы действительно пойдём куда собирались. Первый раз сюда попали, да и то не по своей воле, а несчастье, с Тихоном произошедшее, нас призвало. Но поскольку здоровье моего брата в твоих надёжных руках, я своё беспокойство подальше запрячу, чтобы оно тебе не досаждало. – Она поклонилась, дёрнула за рукав Настёну, которая застыла рядом, и обе вышли за дверь.
Лукерья стояла раскрыв от удивления рот. Бабой она была работящей, знахаркой да повитухой прекрасной, но вот за язык её, который зачастую удержу не знал, Лукерью в Хóлуе многие откровенно недолюбливали, а уж в пререкания с ней вступать никто не брался, зная, что она всех переорёт. А тут вот какая-то пришлая бабёнка её как маленькую отчитала, а она даже не нашла чем ей ответить.
– Так это твоя тёща, что ли? – только и смогла она задать вопрос Ивану.
Тот не стал объяснять, что к чему, а лишь кивнул головой, и всё. Поел он очень быстро и сразу же отправился к Феофану. На улице его ждали Авдотья с Настёной. Они зашли за первую по пути лавку и присели там на завалинке. Народ мимо ходил толпами, но они надеялись, что Иван незамеченным не проскочит. Так и случилось. Настёна первой увидала своего суженого и окликнула его.
Обрадованный, что они нашлись, Иван вихрем налетел на Настёну. Времени долго разговаривать у влюблённых не было, и уже через несколько минут Иван быстрым шагом направлялся к балагану Кроковых. Сбоку от него он увидел осёдланную лошадь, на морду которой была надета торба с овсом. Феофан сидел на своём месте и разговаривал с каким-то прилично одетым мужчиной. Заметив Ивана, застывшего в паре шагов от двери, он извинился, вылез из-за стола и подошёл к парню:
– Лошадь ждёт тебя, – произнёс он.
– Спасибо, дядя Феофан, я видел. Вернусь – зайду, доложусь.
Феофан головой согласно кивнул и возвратился к посетителю, а Иван пошёл к выходу. С лошадью под уздцы он подошёл к сторожу, который стоял около рогатки, перегораживающей въезд подводам на ярманку.
– Как там дела? – спросил сторож, кивнув головой в сторону трактира.
– Всё так же, дядя Иван, – прозвучало в ответ, – сейчас спит. Хорошо, тётка Лукерья при нём находится. Когда она там, я спокоен.
– А ты куда направляешься?
– Да забыл дома одну вещь, хочу по-быстрому туда съездить и к вечеру вернуться.
Сторож лишь головой кивнул и долго стоял, глядя вслед скачущему верхом Ивану.
Обернулся тот действительно споро. Не прошло и четырёх часов, как он уже перед воротами очутился. Да не верхом