докажет в свое время, что руки моего сына не запятнаны его кровью». Я задал еще два-три вопроса, но не добился ничего, что могло бы помочь развитию нашей гипотезы, напротив, явилось несколько пунктов, говорящих против нее. Наконец я бросил это и отправился в Норвуд.
Дин-Дэн-хауз – большая вилла, построенная в новейшем стиле из яркого кирпича. Перед ее фасадом лужайка с группами лавровых деревьев. Направо и несколько дальше от дороги находится лесной двор, на котором был пожар. Вот и план, который я набросал на листке своей записной книжки. Это окно налево, то, которое выходит из спальни Ольдакра. Можно, как видите, видеть его с дороги. Это единственное крошечное утешение, какое я получил сегодня. Лестрейда не было там, но его главный констебль принял меня и показал помещение. Они только что сделали драгоценную находку. Они все утро рылись в куче сгоревшего штабеля и, помимо обугленных органических останков, собрали несколько обесцвеченных металлических кружков. Я тщательно осмотрел их, и, без всякого сомнения, то были пуговицы от брюк. Я даже разобрал, что на одной из них значилось имя Гаемс – имя портного Ольдакра. Затем я старательно исследовал лужайку, надеясь найти какие-нибудь знаки или следы. Но из-за этой засухи все было твердо, как железо. Ничего не видно было, кроме того, что какое-то тело или узел тащили через низкую зеленую изгородь, которая находится на пути к штабелю. Все это, конечно, подходит к объяснению полиции. Я ползал по лужайке, и августовское солнце жгло мне спину, но через час я поднялся не умнее прежнего.
После этого фиаско я вошел в спальню и осмотрел ее. Кровяные пятна были очень слабые, но, несомненно, свежие. На трости пятна тоже были слабые. Нет никакого сомнения, что трость принадлежит нашему клиенту, он сам не отрицает этого. На ковре можно различить следы двух человек, но никаких следов третьего лица, что опять-таки является козырем противной стороны. Они накопили свои улики, между тем как мы находимся в недоумении.
Блеснул один только маленький луч надежды, да и он не привел ни к чему. Я исследовал содержимое несгораемого шкафа, большая часть которого была вынута и положена на стол. Бумаги были вложены в запечатанные конверты, один или два из них были вскрыты полицией. Эти бумаги, насколько я могу судить, не представляют большой ценности, да и кассовая книга указывает на то, что мистер Ольдакр был вовсе не так богат. Но мне казалось, что не все бумаги были налицо. Были ссылки на некоторые документы, может быть, самые ценные, которых я не мог найти. Если бы мы могли это окончательно доказать, то это обратило бы довод Лестрейда против него, так как кто же станет красть то, что, как ему известно, он вскоре получит по наследству?
Не напав ни на какой след, я наконец попытал счастья с экономкой. Ее зовут миссис Лексингтон, это маленькая, смуглая, молчаливая особа с подозрительными, смотрящими в сторону глазами. Я убежден в том, что она могла бы кое-что сказать нам, если бы захотела, но она была скрытна как улитка. Да, она впустила мистера Мак-Фарлэна в половине девятого, лучше бы рука ее