ли вы, что убитые члены вашего прихода могли попасть под влияние секты?
– Тот же ответ: нет. У меня нет никаких оснований считать, что эти несчастные имели отношение к какой-либо секте.
– Может быть, их поведение чем-то отличалось от обычного в последнее время?
– Ни в малейшей степени.
– Не сообщали ли они вам о каких-то недавних несчастьях, депрессивном состоянии, трудной жизненной ситуации?
– Самое серьезное – об открывшейся язве одного из родителей.
Под внимательным, слегка настойчивым взглядом отца Осерия у Артема возникло странное ощущение: что не он, а у него собирают информацию.
– Может быть…
– Вы не из полиции. – Кроткой улыбкой отец Осерий стер нарождавшееся возражение. – Я видел вас выходящим из машины, слишком дорогой для местных сотрудников. К тому же они были бы куда более прямолинейны и не пытались бы скрыть, что на них нет нательного креста. Это, скорее, привычка другой службы.
Артем невольно взялся за воротник, потрясенный более, чем сам мог ожидать. Он кашлянул, не без усилия вернув самообладание.
– Тем не менее я действительно официально занимаюсь этим делом.
– Возможно, ваша интуиция повела вас в верном направлении. Я перебил вас, простите. О чем вы хотели спросить?
Артему потребовалось несколько секунд, чтобы не вспомнить, но создать вновь свой вопрос.
– Может быть, недавно в церкви появились новые лица, которые показались вам подозрительными?
– Действительно, такой человек появился. – Казалось, отец Осерий заранее знал, о чем его спросят. – У следствия, как я понял, не возникло особого интереса к версии секты или фанатика-одиночки, и я решил, что у них есть основания вести работу в ином направлении. В конце концов, здесь речь идет не более чем о моих ощущениях. Этот человек появился на пороге храма… странно, даже не могу сказать когда. Может, неделю назад, а может, прошел уже месяц. Он загадочным образом привлекал внимание – ни голосом, ни взглядом, а как будто самим фактом своего появления. Словно весь мир в этот миг должен быть обращен к нему. Довольно высокий, крупный. Волосы густые, так посмотришь – темные, а так – рыжие. Длинные, зачесаны назад, а внизу растрепаны – вроде как ему не хватает терпения. Неухоженная широкая борода, наподобие свернутой проволоки. Он был улыбчив, даже весел. Подошел к иконостасу и долго – то ли восторженно, то ли насмешливо – смотрел на лики. Затем обратился ко мне. Голосом не громким и не тихим, но доносившимся как бы со всех сторон, он весело спросил: «А что же, отец, для каждого есть прощение Господа?» «Бог милует раскаявшихся», – сказал я. Он живо отреагировал: «А если не хватило времени найти искупление?» – «Так не медли с тем, чтобы обратиться с покаянием». Это вызвало его раздражение. Я решил, что он затаил на кого-то обиду, и процитировал Библию: «Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный». И он надолго замолчал.
Прервался и рассказ отца Осерия, который в задумчивости