смог преследовал почти каждый день поездки по Шанхаю и Пекину. Все вокруг кричало о невиданном экономическом росте и расплате за него.
А может, ткань мира стала разъезжаться в стороны в городе Йошкар-Ола в России? Там, вдоль длинной набережной, названной именем бельгийского города Брюгге, тянутся ряды пряничных домиков-таунхаусов во фламандском стиле. Рядом – главная башня Московского Кремля и Дворец дожей Венеции, памятник княгине Монако Грейс Келли с супругом. А вокруг обычная для российской глубинки разруха, хрущевки, покосившиеся деревянные домики начала прошлого века, большой торгово-развлекательный центр, парк с военным оркестром и танцующими пенсионерами. Лейла лет до двадцати жила в соседнем городке и всегда хотела приехать, но добралась сюда намного позже, увидев все сначала в оригинале.
Однажды Лейла гостила у племени масаи, ее отправил туда случайный сосед по креслу из самолета. Она много расспрашивала о мире вокруг и вождя, и полуслепого католического священника, тоже из масаи. Больше всего запомнился один разговор: «Вот я вроде ничего не делаю плохого, живу в ладу с совестью. Но это же грех – всегда думать „я да я“, гордиться тем, чего добиваешься?» – поделилась Лейла мучившим ее тогда вопросом. «А при чем тут ты? – обескуражил пастор. – Это Бог дает тебе что-то. Чем тут гордиться?»
Впечатления едва успевали сменять друг друга, жизнь все ускорялась, но что-то внутри Лейлы начало пробуксовывать. С каждым годом работа становилась проще и бессмысленней, а платили за нее теперь до абсурдного много. Она хорошо знала свое дело, была полезной работодателю, по крайней мере, родному департаменту пиара, негласно воюющему с департаментом маркетинга, как заведено в больших международных компаниях. Но мысли о бессмысленности такой работы и себя в целом возникали все чаще. В самом деле, что есть в мире бесполезнее, даже вреднее маркетинга? Для чего создавать все новые потребности, которые без этой профессии никогда и не терзали бы людей? Зачем, например, фешен-брендам выпускать по четыре коллекции и дополнительно по две круизные в год? Готовя очередной пресс-релиз, Лейла прочла в интернете, что в последнее время на семь миллиардов человек производили около тридцати шести миллиардов предметов одежды, большую часть которой потом уничтожали. Так и отжившие свое коллекции ее премиального бренда, уже после закрытых тайных распродаж за бесценок для сотрудников (все навалено кучами, мерить нельзя, за фото сразу увольняют), тоже превращались в неузнаваемый мусор и увозились на одну из свалок подрядчика в странах Африки. Чтобы бренд оставался премиальным и недоступным.
Мир искажался все больше, во многом из-за маркетинга, искусства даже не продавать ненужное, а делать ненужное необходимым. Весь этот мир «лакшери» легко уместился бы в зарисовку нравов на пыльных дорогах Африки. Черные приятели средних лет обсуждают новости деревни, небрежно попивая из стеклянных бутылок дорогую для них колу (сколько бы