подробности. – Он все делал быстро, будто… ему было невтерпеж.
Осознав, что она только что выдала, Мирина яростно заалела щеками, хотя они и до этого не были бледны.
– А вы ничего не почувствовали перед тем, как на вас напали? – задала я вопрос, ради которого, собственно, и пришла сюда. – Например, тревогу или безотчетный страх?
– Нет, – решительно качнула головой девушка. – Я испугалась, когда оно меня схватило. Как будто клещами вцепилось. Вот…
Она завернула рукав платья, и мы увидели на предплечье уже почерневшие синяки. Какая-то мысль мелькнула у меня, но ее спугнул Дарч, который просто впился глазами в эти следы.
– Почему вы мне это не показали? – зарычал он.
Мирина посмотрела на него с таким испугом, что я решила вмешаться.
– Мы уже уходим, – сказала я.
В это мгновенье из соседней комнаты вышла другая девушка, и остановилась у окна. Она ничего не сказала, ни на кого не смотрела и вела себя так, будто рядом не было ни единой живой души. Кинув взгляд в окно, я успела заметить, как вдалеке, над огородными грядками, проплыло белое облако. И все бы ничего, но облака никогда не покидали небес ради грядок.
– Вельмина, сейчас же иди к себе! – окрикнула ее мать старшей девушки, после чего произнесла извиняющимся тоном: – Простите, леди, это моя племянница, и она не в себе.
«Сдохни, ведьма!»
«Простите мою дочь, она плохо себя чувствует…»
«Девочке здесь не место!»
«Это моя невеста, и она не в себе…».
«Ха-ха, Эвелинн опять что-то почудилось…».
Вот теперь я окончательно узнала этот тон!
– Давно? – поинтересовалась я.
– С того момента, как ее мамка, моя младшая сестра, померла два года назад.
Вельмина развернулась и так же молча вышла, опустив глаза в пол. Почти подросток, худенькая и бледная, она и сама походила на призрака.
– Благодарю вас, – сказала я Мирине. – И добавила, не глядя на дознавателя: – Идемте, Дарч.
Когда мы вышли на свежий воздух, я с негодованием повернулась к нему:
– Мужчине не стоит повышать голос на девушку, которую обидел другой мужчина, неужели это непонятно?
В его холодных глазах на миг отразилось возмущение, по-видимому, девушки никогда не повышали на него голос. Однако он спокойно ответил:
– Вы правы, леди Торч, мне следовало вести себя сдержаннее. Но синяки – это уже что-то, в отличие от акта насилия, который еще нужно доказать.
– Вы собирались провести медицинское освидетельствование! – воскликнула я.
– Вот именно – собирался. Но для нового случая, а не для предыдущих.
– Почему?
– Потому что прошло время, и единственное, что мы услышим от целителя, что все эти девушки уже не девственницы. А как это произошло – по их воле или нет, он, скорее всего, не сможет сказать! – отчеканил Дарч.
Я почувствовала, как заполыхало мое лицо. Не слабее, чем у Мирины.
– Я вынужден