многими студентами со своего курса и даже получила строгое предупреждение со стороны деканата, заботящегося о нравственном облике своих молодых граждан, для него эта информация была потрясением; хоть он и не был очень уж наивным в любовных делах, но стало крайне неприятно, потому что он уже привязывался к ней, и привязывался как закоренелый собственник, не желавший делить свое ни с кем другим.
– Что же мне делать? – оправдывалась Сэра, впрочем, довольно равнодушно, видимо, для неё пришла пора оставить и его тоже, – Это потребность моего организма…
– Менять мужчин – потребность твоего организма?! – возмущенно спросил он.
Она промолчала.
– Наверно, это не хорошо, – сказала она после паузы. – Ну, тогда мы расходим… расстаемся.
Они стояли на улице, на Тверском бульваре, шел мелкий мокрый снежок, и все было окрашено в цвета расставания…
– А я что говорила?! – злорадно, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться ему в лицо, сказала Соня, когда он пересказал ей этот короткий диалог.
– С этих пор ты будешь для меня полицией нравов, – произнес он шутливо, – Впрочем, как и раньше. Предупреждай, если что почувствуешь.
– Очень мне надо, – хмыкнула она пренебрежительно.
– А я, признаться, чуть не влюбился в неё, – с таким сожалением произнес он, что Соне стало даже немного жаль его.
– Ты очень наивен, – сказала она.
– Да нет, только время от времени, когда влюбляюсь.
– Ты очень влюбчив.
– Да, это, пожалуй, верно. Но ведь какое-то фантастическое ощущение, не в силах противиться.
Потом как-то раз он встретил её, точнее, видел издалека, так что она его не заметила, возле центрального телеграфа в окружении молодых людей, она громко смеялась, и он, хоть ему отсюда надо было позвонить домой, прибавил шагу, стараясь побыстрее исчезнуть из её поля зрения.
– Интересно, какой ребенок получился бы у нас с тобой? – как-то спросила его Сэра, когда они опустошенные, расслабленные и удовлетворенные лежали рядышком на его не рассчитанной на двоих кровати. – Черный или белый?
Он замешкался с ответом, потом спросил в свою очередь:
– Где ты видишь белого?
– Ну, смуглый, – поправилась она; с тех пор как они познакомились, словарный запас у неё стремительно пополнялся.
– Смуглый? – Машинально повторил он вслед за ней и задумался надолго, и можно было подумать, что он искал ответ.
Его серьезно встревожил её вопрос, к этому времени он уже убедился, что она была взбалмошная, очень импульсивная, без царя в голове и могла выкинуть все, что угодно. Он немного отодвинулся в постели от неё и очень серьезно проговорил:
– Не болтай ерунды!
Она, поглядев на его испуганное лицо, расхохоталась.
– Я пошутила, что ты!
Наступила напряженная пауза, тишина, которую она стремилась нарушить и лихорадочно искала, что бы такое сказать.
– А что означает твое имя?
– Мое имя? – повторил он вслед за ней, будто не совсем понимая, –