теперича я скажу.
Молодой человек налил и вновь подгрёб себе снеди.
– Грибочков возьмите. Вот вы меня почтили нынче – и приходом, и цветком, и словами. Нажелали на оба света. А почему? Чтите меня разве? Об успехах моих хлопочете – с чего бы? (Студент напрягся.) Человек только себе успеха желает. Мне, значит, ангел помогает, а вы хотите, чтоб я вам помогла. Выходит, я для вас ангел и есть, потому меня и празднуете.
«Дело!» возликовал гость и залпом выпил стакан квасу – после пересоленной селёдки это было необходимо.
– Не знаю, правильно ли я вас понимаю, уважаемая Алёна Ивановна… – начал он манёвр, рассчитывая по ходу его растрогать чувствительную хозяйку, но та перебила его:
– И-и, не пытайся, всё равно не поймёшь.
– Почему же, – обиделся гость. – Я понятливый, не то что некоторые. – Он мотнул головой в сторону дивана. – В университете, между прочим, состою… состоял… буду состоять…
– А потому ты меня не поймёшь, что сам себя не понимаешь. Тоже мне, нашёл, чем удивить, – ниверситет! Видала я вашего брата – студентов голоштанных, и прохвесоров ихних. Вот тут слёзы лили: ах, войдите в положение, Алёна Ивановна, проявите человеколюбие! А пошто мне людей любить-то? – разгорячилась хозяйка. – Скажи, студент!
– Ну как… Просто, от души…
– Да? А мне от души насуют в ответ шиши.
– Но позвольте, ваше внимание, например, ко мне…
– Ты – другое дело. – Она погрозила пальцем. – Знаю, чего тебе надо. Ты передо мной, как этот огурец на тарелке. Малосольный. – Захихикала. – Наше здоровье!
Такой оживлённой молодой человек никогда её не видел. Именинница раскраснелась под цвет гребня в волосах, и смеялась, и хлопала по столу, и, скинув с плеч цветастый платок, елозила на своём «архиерейском» сиденье.
– Так что я хотел сказать, – снова завёл он, гоняя по тарелке непослушный упругий гриб. – Вот что я хотел сказать… – Тут он обнаружил, что совершенно не помнит, что же собирался сказать. – А-а… на чём вы водку настаиваете? На этих… бр-р-руньках?..
– На жабьих лапках да свиных пятачках.
«Она остроумна», догадался студент. Тут гриб с тарелки вылетел-таки на пол. Наклонясь за ним, он сам чуть не упал под стол.
– Лизка! – скомандовала хозяйка.
Мощные руки поддёрнули его подмышки и прижали к костлявой спинке стула. Лизавета требовательно протянула рюмку к сестре, – та хмыкнула и плеснула ей водки. «Чики- пыки!» – балда закусила поднятым с полу грибком и вновь бухнулась на диван.
– Всё больше не пью! – громко объявил студент. Для освежения он налил себе квасу и залпом выпил. Ему вдруг важным стало узнать, осеняет ли его голову такой же весёлый серафим, какой растопырился на стуле над хозяйкой. Он закрутил головой, пытаясь заглянуть себе за спину, комната слегка качнулась, он нахмурился, подобрался и для равновесия сунул руки в карманы. Пальцы угодили в раскисший обмылок. Надо было вернуть его на место, поскольку, раз