скажи: пять часов уже било?
Наверху послышалось сварливое ворчанье, что-то вроде «я тебе и скажу, и покажу» – и девушка, ойкнув, исчезла. Хорошо бы завести себе такую карамельку, подумалось молодому человеку. Мысль, порожденная длительным воздержанием: у него женщины не было месяца четыре, с зимы. А денег с Троицы. Последнее обстоятельство угнетало больше, к тому же от него зависело первое.
Из лудильный мастерской в подвале напротив тупо и мерно, как метроном, застучал молоток – по какому-нибудь гнутому самовару. Гнутый, пнутый, пресловутый… Студент вздохнул и потащил свою кладь к месту назначения. До которого было рукой подать: через три распивочных на той же улице.
Возле подворотни стояла ломовая подвода, на ней ножками кверху привязан был огромный стол, будто четвероногое чудище, затравленное на какой-то мебельный охоте. Толстая саврасая лошадь махнула приветственно хвостом, переступила лохматыми копытами и шлёпнула к ним кишечное изделие.
Молодой человек вошёл в подворотню, похожую на разинутую по жаре пасть с двумя клыками-отбойниками в нижней челюсти, и, смотря не столько перед собой, сколько под ноги, едва не налетел со своей охапкой на двух человек, стоявших как раз у нужного ему подъезда. Он принёс извинения, но на него не обратили внимания. Ражий усатый дворник стоял навытяжку перед господином в сюртуке цвета кофе с молоком и получал от него распекание.
– А я говорю – не мог ты его не приметить. Либо как зашёл, либо как вышел. Вспоминай: солидный такой, с бакенбардами…
– Никак нет, ваше высокородие, вот как на духу, – гудел дворник, держа картуз на согнутой руке, как солдат кивер на молебне. – Мимо меня муха не пролетит, я бы помнил…
– Дозвольте пройти, – попросил молодой человек.
Распекающий господин взглянул на него, вдруг, ничего не говоря, оторвал клок бумаги от куля с кустом и вновь обратился к дворнику.
– А может ты пьян был, оттого и не видел ничего?
– Ей-богу, ваш-скородие, как можно, я ранжир знаю, у меня акурат, муха не пролетит…
– Аккурат? А что это у тебя за сор на дворе?
– Где?
Кофейный господин вытянул ногу, указывая на бумажный комочек, им же самим смятый и брошенный на землю.
– А вот.
Дворник склонился в три погибели, шаря взглядом на земле.
– Э, да ты слепой, братец. Какая уж тут муха.
– Ваше высок… Я всё… чин чином… – забубнил дворник, в отчаянии готовый сожрать поднятую бумажку. – У меня ранжир… это ветром нанесло…
– Гнать тебя пора, Анисим. У тебя весь дом обнесут, ты и не заметишь. Ты, небось, нас двоих не отличаешь. – Тут изобретательный господин повернулся к студенту и обозначил шаг вбок, как бы освобождая тому проход, но вместе с тем не сдвинулся с места, зато обхватил его пристальным взглядом, словно запечатлевая в памяти. – Вы, милостивый государь, живёте здесь или в гости приглашены?
– В гости. По приглашению, – отрывисто сказал молодой человек, которому не понравился