должен был запаниковать, не так ли? По идее, если б он увидел, что происходит у него под носом, запер бы двери, позвал бы на помощь… Так почему же он этого не сделал? Он что, боится плохого парня в побитой ржавой тачке?
Если да, у него есть на то основания.
Что мы имеем? Этот парень себе на уме и может пробраться в места, где ему запрещено показываться. Все крысы так делают. Вот зачем существуют дезинсекторы – наши отличаются от обычных лишь тем, что у них на стволах есть глушители. Держу пари, он даже не смог бы купить пистолет, если б захотел. Во-первых, это дорого. Во-вторых, у него, вероятно, неплохой послужной список – у таких, как он, что-то всегда есть в активе.
Почему его не поймали, когда он прокрался в «Энтерпрайз»? Перепутали с кем-то? Что за чушь. Он не похож ни за кого, кого я могу вспомнить. Может, он дальний родственник Вейлов из Сент-Чарльза? Их внук прошлой осенью начал учиться в Грейсон Элит и с каждым месяцем добавляет все больше чернил на свое тело.
Татуировки сами по себе не вызывают неодобрения в нашем мире. Многие криминальные семьи наносят на тело свои фамильные гербы, а наши телохранители набивают себе наш. Но если ты не тот человек, которого все должны знать, ты тот, кто должен уметь слиться с толпой, а тело, покрытое чернильными произведениями искусства, обязательно привлечет внимание.
Бастиан не позволил мне увидеть что-то, когда дразнил меня игрушкой на кончике своего члена.
С этой мыслью я откидываюсь на спинку сиденья и достаю телефон, набирая запрос.
Пирсинг члена.
Нажимаю поиск, и мои брови подпрыгивают, когда появляются изображения.
Несколько экземпляров с обвисшей кожей, натянутой между кольцами, похожими на обручи, по два и три по прямой линии вдоль уздечки, другие с крючком, продетым прямо в уретру.
Определенно нет…
Мои губы расплываются в улыбке, и я закрываю глаза, вспоминая, как его украшение выпирало бугорком из-под косухи, как холод металла коснулся моей вагины, когда он дразнил меня головкой…
Головка!
Пробую еще раз.
Пирсинг головки члена.
Мой телефон на секунду задумывается, прежде чем появляется новое изображение.
У меня отвисает челюсть, когда я читаю название пирсинга. Да, я знала про такое, но, черт возьми…
– Черт возьми, ай, – говорю я тихо.
Это «Принц Альберт» – изогнутая штанга, почти как крюк, прямо через входное отверстие уретры.
Какого черта понадобилось это делать?
Начинаю читать описание, дохожу до преимуществ, и все становится ясно. Теперь я понимаю.
Прокручиваю назад к изображениям, увеличивая фото гордо стоящей головки члена.
– Хорошая догадка, но неверная.
Мой телефон падает мне на грудь, нож в мгновение ока оказывается у меня между пальцами. Смотрю в окно и вижу знакомую тень.
Мое сердце начинает бешено колотиться, уровень адреналина в крови снова подскакивает, и я резко откидываю голову на сиденье.
Господи, Роклин,