я справилась бы сама, – очень тихо сказала я, когда посетители вернулись к прерванным разговорам. Благодаря нам у сплетников будет достаточно поводов для болтовни как минимум в ближайшие пару дней. – Но мне приятно, что ты за меня заступился.
– Не хочу, чтобы на подруг Арлин кто-то наезжал, – объяснил Рене. – Здесь спокойно, и мы все хотим, чтобы так и оставалось. Кроме того, знаешь, иногда ты напоминаешь мне Синди.
Синди – сестра Рене. Она переехала в Батон-Руж то ли год, то ли два назад. Светловолосая и голубоглазая – других сходств между нами я не помнила, но сказать об этом было бы невежливо.
– Вы с Синди часто видитесь? – спросила я.
Хойт и его соседи по столу обсуждали последние матчи «Шривпортских Капитанов».
– Когда как, – сказал Рене, покачав головой так, будто хотел бы пересекаться с ней почаще. – Она работает в кафетерии при больнице.
Я потрепала его по плечу.
– Мне нужно работать.
Когда я вернулась к бару за следующим заказом, Сэм посмотрел на меня и поднял бровь. Глазами я показала, что изумлена вмешательством Рене, и Сэм слегка пожал плечами, как будто говоря, что нет объяснения человеческому поведению.
Но, зайдя за стойку бара, чтобы взять новую пачку салфеток, я заметила, что он на всякий случай достал бейсбольную биту.
Бабушка заняла меня на весь следующий день. Она возилась с тряпками, шваброй и пылесосом, а я отмывала туалет. Есть ли у вампиров вообще необходимость его посещать? Я задавалась этим вопросом, оттирая ершиком унитаз. Бабушка заставила меня убрать с дивана кошачью шерсть, вынести мусор из всех корзин, отполировать все столы. Бога ради, я даже протерла стиральную и сушильную машины.
Когда бабушка отправила меня принять душ и переодеться, я подумала, что она считает вампира Билла моим кавалером, и почувствовала себя странно. Во-первых, бабушка так отчаянно хотела, чтобы у меня появилась личная жизнь, что допускала отношения с вампиром; во-вторых, некоторые мои эмоции давали ей основание так думать; в-третьих, Билл мог об этом догадаться; в-четвертых… занимаются ли вампиры сексом?
Я вымылась, накрасилась и надела платье, зная, что бабушка впадет в истерику, если я поступлю иначе. Это было короткое голубое платье из хлопка, усыпанное маленькими ромашками, более облегающее, чем одобрила бы бабушка, и более короткое, чем Джейсон считал приличным для своей сестры. Они оба высказались в первый раз, когда я его надела. Я добавила маленькие желтые сережки-гвоздики и собрала волосы назад и вверх, закрепив их желтым «крабиком».
Бабушка посмотрела на меня странным взглядом, который трудно было однозначно интерпретировать. Я легко могла бы подслушать ее мысли и разобраться, но отвратительно так поступать с близким человеком, поэтому я старательно сдерживалась. Сама бабушка надела юбку и блузку, обычно предназначенную для встреч клуба «Потомков Доблестно Павших», недостаточно нарядную для церкви, но слишком яркую для повседневной носки.
Я подметала веранду,