себя этическими рамками Казимир Валишевский, называющий представителей высшего общества не только «собутыльниками» и «развратниками», но и «подонками», знающими в качестве средства воздействия лишь насилие и репрессивные методы работы.
Писатель (а не историк!) А.Труайя, создавая псевдодокументальные произведения (в которых перепутаны имена и даты), также считает своим долгом пнуть государевых людей за честную и преданную службу. Иронично (хотя и горько), что сам факт такой верной службы у многих вызывает дичайшее раздражение. Так было в XVI веке, такое происходит и сейчас.
Безусловно, фантастический образ кровавого тирана-опричника, мистическая символика порой занимают воображение читателя гораздо больше, чем повседневная, грязная, скучная, пыльная, жестокая и банальная работа обычного государственника. На страницах исторических исследований опричнина (как и грозненская эпоха в целом) не столь эффектна, как в фильме С. М. Эйзенштейна. Никто не поёт, не танцует, кружась под уродливыми ритуальными машкерными масками. Не поет жуткие песенки про «топоры и ворота», не орёт «гой-да». Если читатель серьёзно возьмется изучать вопрос, то уже после непродолжительной, но вдумчивой работы обнаружит, что опричнина притягательна своими настоящими тайнами и своим устройством, а отнюдь не художественной «инфернальщиной». Ничего демонического в опричнине нет. Даже от главных героев моей книги останутся (могут остаться) «скучные» (для любителей остренького) служебные записи в разрядных книгах.
Опричная деятельность А. Д. Басманова (с 1565 года)
«Понять судьбу Басманова – значит понять источник силы, которой опричнина налилась до краев, чтобы простоять нерушимо семь с половиной лет».
В любом случае к созданию опричнины и введению чрезвычайного положения царя подтолкнули бесконечные распри с боярами. Опричнина развязала монарху руки, позволив проводить зачистку внутренних изменников и управлять страной без совета с высшим государственным органом – Боярской думой. Иоанна окружили люди не запятнанные старыми грешками и не отягощенные подозрениями. Многие из них буквально накануне отличились под стенами Полоцка.
Новую Думу царя возглавили Алексей Данилович Басманов, руководители главных опричных приказов – оружничий Афанасий Вяземский, постельничий Василий Наумов, ясельничий Петр Зайцев. Также среди крупных опричных деятелей обычно выделяют Н. Юрьева, Захара Очина-Плещеева, В. Грязного, Михаила Салтыкова, Ивана Чеботова, Михаила Черкасского. В этот список я специально не включаю Малюту Скуратова, так как влияние Малюты на государя до 1570 года считается (сегодня) сильно преувеличенным. На самом деле Скуратов возвысился после новгородского погрома и московских казней. Р. Г. Скрынников выдвинул ещё одно предположение: возвышение Малюты могло произойти после раскрытия заговора Федорова-Челяднина в 1568 году. Но это тоже отнюдь не начало опричнины.
Как