был инстинкт самосохранения, а, может, что-то иное, понятия не имею. Но это что-то не собиралось так просто сдаваться. Оно считало, что стоит хотя бы попробовать…
Наплевав на дальнейшие попытки наладить контакт с Элеонорой, я стала снижаться.
Когда до земли оставалось не более нескольких метров, мне пришлось вернуться к реальности, в твердый мир.
Но Лимбо мне не обрадовался.
***
Короткая птичья трель где-то высоко. Жар огня совсем рядом. Треск горящих поленьев. Отчего-то совсем не жесткий камень под моей спиной.
Да ведь это не камень, да и как я могла лежать на спине, если точно помню, что, выйдя из Пурпура и каким-то образом вновь приняв человеческий облик, собралась в комок коленками вниз с одной только дикой мыслью в мозгу: «Только не позвоночник, господи! Только не…»
Кажется, это последняя мысль была услышана. Я была цела, как это ни странно, и только разбитые колени со всей очевидностью давали понять, с какой высоты я только что грохнулась… Спасибо джинсам да плащу (которые, как это ни странно, но все еще были на мне), хоть немного смягчившим удар…
Не хотелось открывать глаза. Казалось таким соблазнительным еще немного пробыть в неведении относительно того, что же все-таки там, в действительности, происходит. Я, наверное, еще долго могла бы притворяться лежащей без сознания кисейной барышней, если бы не ласковый голос, выведший меня из этого состояния.
– Анечка… Анечка, ты меня слышишь?
Голос был знакомым.
Не может быть…
От удивления я открыла глаза.
Элеонора.
И лежу я не на чем-нибудь, а на импровизированном ложе из наших плащей и еще какого-то подручного материала вроде сухой травы…
В двух шагах от меня костер. Элеонора протягивает флягу с водой, все правильно, она ее брала перед нашим отбытием.
– Будешь пить? Это морс из растущих у меня в садах ягод, он должен тебе понравиться.
В голосе ее есть что-то странное, и она старается не смотреть мне в глаза.
Но флягу я беру. Я теперь такая смелая, что мне даже самой как-то страшно становится, я теперь даже высоты почти не боюсь. Так, немножко, чтобы не совсем уж по-птичьи смотреть на вещи.
Морс действительно мне нравится. Холодный, слега кисловатый, он хорошо утоляет жажду. А пить мне хочется: я устала, я безумно устала, и все тело ломит. Поспать бы теперь…
Какая вязкая вата в голове. Как ужасно медленно ворочаются в ней мысли…
Робкий шепот Элеоноры, едва доносящийся до моих ушей:
– Пойдем быстрее, у нас мало времени. Пойдем, Лимбо не любит…
Я не могу расслышать, что она там шепчет дальше, но догадываюсь. Ведь она это уже говорила…
– Нет, нет! Я не могу. Разве ты не видишь? Я не могу. Я устала так, как никогда еще не уставала, все мое тело – один вязкий кисель с набитыми ватой ногами. Я не могу… Я никуда не пойду, да ты, наверное, просто смеешься надо мной…
Она качает головой в ответ.
– Я не смеюсь, ты должна