же реагирует Рози, бросаясь на защиту Фаста. – Дядя Мар… то есть папа, он весь год пытается меня спасти и укрыть от жердей!
Я останавливаюсь, оглушённая новостью. Маркус, этот шалопай и законченный эгоист, целый год возится с девчушкой! И тут либо баснословное вознаграждение назначено, либо Розмари ему действительно дорога. Знать бы почему.
– Рози. – Я присаживаюсь перед воинственно нахмурившейся девочкой. – Я ничего плохого против твоего дяди Маркуса не имею. В противном случае давно бы сдала вас жандармам. Веришь?
Малышка кивает и утирает нос рукавом рубашки, в который раз напоминая мне, что я собиралась заняться её гардеробом.
– Рози, тебе, как юной гратти, нужны подходящие наряды, – меняю тему разговора, мысленно делая себе зарубку пока не возвращаться к теме прошлого девочки. – Ты не против, если я лично займусь твоим внешним видом? На станции тебе лучше не выходить: мало ли, вдруг там будут патрули.
– Хор-рошо, – слегка заикнувшись, отвечает Рози.
Видимо, не ожидала, что наш разговор свернёт в такое русло.
– Но мне и моя одежда нравится, её мне ещё мама перешивала. Кроме пальто. Пальто мне папа нашёл. – Розмари, сама того не замечая, выдаёт мне крупинки информации, по которым я смогу гораздо качественнее допросить Фаста.
– Я не спорю, но вот та же рубашка, – мы продолжаем движение в головной вагон, – она перешита с запасом, висит на тебе. Это привлечёт внимание сердобольных жителей. А там, где есть суета, туда стекаются наши хранители порядка. Понимаешь, о чём я?
– Понимаю, – расстроенно кивает девочка и молча следует за мной.
– Я не говорю, что мы выкинем твою старую одежду. Просто прикупим новой, а эту оставишь до тех времён, когда дорастёшь. Договорились? – мягким голосом пытаюсь успокоить малышку.
– Да, – односложно отвечает она и внезапно прижимается ко мне, обхватив руками за пояс. – Спасибо.
Я замираю, не зная, что делать дальше. Чувство странной неловкости пополам с щемящей нежностью борются за место в моём сердце. Удивительные способности у детей: они с такой лёгкостью входят в твою зону комфорта, что ты не успеваешь и возмутиться. Принимаешь, как данность и не пытаешься их оттуда выставить, как самых незваных в мире гостей.
– Всё будет хорошо. – Осторожно поглаживаю макушку Рози, чувствуя, как в ответ девочка сжимает меня ещё сильнее, будто боится, что я оттолкну её. – А теперь нам надо поспешить. Иначе пропустим очень красивое зрелище!
В кабину Освальда мы входим как раз в тот момент, когда за большим выпуклым иллюминатором, что венчает нос вагона, проявляются первые признаки прорыва межмирной грани. Пространство вокруг нас переливается, словно мыльная плёнка на воде.
– Девочки? Пришли посмотреть на переход? – Нас замечает Освальд и приподнимается со своего места за пультом управления. – Идите сюда, здесь лучше видно!
Я подталкиваю заворожённо смотрящую в окно девочку вперёд, а сама остаюсь на месте. Кабина «Торопыги» слишком мала, чтобы в ней разместились