или изменению».
– Извините, профессор Эон, – прервала старика Теодора Ларкспер, которая встала со стула и вытянулась в полный рост.
Профессор склонил голову набок, словно теперь понял, что в классе, кроме него, есть кто-то еще. Секунду-другую он молчал, но потом кривая усмешка тронула тонкие губы.
– Нет! Первыми применять раковины катилис для укрепления захвата начали не десовийцы. – Эон прошелся невидящим взглядом по корешкам книг в шкафу. – Эта практика зародилась в невольничьих ямах Бесайда.
Теодора села и откинулась на спинку стула, а профессор продолжал. После философских рассуждений об истории предмета он перешел к взятым наугад выдержкам из Кодекса и, как могло показаться, к обыденным фактам из своей жизни.
– Купание! Пустая трата времени! – В какой-то момент Эон повысил голос. – Зачем мне тратить время на такого рода процедуры, когда сама ткань моего бытия вот-вот обратится в прах?
Один за другим ученики покидали комнату. Проходивший мимо Сего светловолосый парень с шестого уровня пробормотал:
– Безумен, как летучая мышь на солнце. Подожди, скоро все узнают…
Вскоре в классе остались только Сего, Абель и Теодора. Все трое сидели, терпеливо дожидаясь, когда стрелки часов дойдут до времени окончания урока.
Абель продолжал старательно писать. Заглянув в его блокнот, Сего прочитал: «…шесть-семь стручков фасоли в день способствуют регулярному опорожнению кишечника».
Наконец пробили часы.
– Обсуди это со мной в следующий раз, юная Марта, и я позабочусь о завершении эксперимента, чтобы помочь тебе. – Эон не умолкал.
Теодора глубоко вздохнула и встала.
– Неудобно оставлять его здесь вот таким. Может быть, следует что-то сделать?
Абель подошел к Эону и положил руку на плечо.
– Пусть боевой дух посетит вас сегодня ночью и пробудит от этого сна, профессор Фарстед, – прошептал он и, закрыв лицо рукавом, выбежал из класса.
Теодора последовала за ним, напоследок бросив взгляд на старика.
Сего молча слушал бессвязное лепетание, потом медленно приблизился к профессору. И чем ближе он подходил, тем сильнее сжималось сердце и тем менее реальной казалась немощь Эона. Он опустился на колени и, стараясь не обращать внимания на слова, просто наблюдал, как двигаются губы старика, как дергаются слепые глаза. Он попытался представить Эона таким, каким помнил, всегда готовым ответить на любой вопрос.
В какой-то момент Сего осознал, что в комнате воцарилась тишина. Старик сидел, чуть наклонив голову и как будто прислушиваясь.
Внезапно слепые глаза обратились к стоящему на коленях Сего, и тот замер, не чувствуя даже биения сердца.
– Уходи, – прошептал Эон своим обычным голосом. – Беги, пока можешь. Пришло время решать, быть в тени или на свету.
Сего медленно встал и отступил от старика, не сводя с него глаз.
– Что, профессор? – запинаясь, спросил он. – Вы говорите это мне? Мне нужно уйти?
Еще