странах. Я слышала о новорожденных девочках со змеиными головами, о человеке, который превращался в собаку, о заклинателе зверей, о тех, кто читает чужие мысли или способен управлять огнем.
Однажды, еще совсем маленькой, я и сама видела такого чародея. Обычно бабушке не нравилось, когда на остров приезжали чужаки, но этот был обычным шутом, циркачом и никакой угрозы для бабушкиной магии не представлял. Мы с бабушкой отправились в доки, чтобы посмотреть на него. Он оказался тощим, как жердь, с жесткими, точно щетка, черными волосами. Стоял себе на пристани, голый по пояс, в одних холщовых штанах, и к нему со всех сторон стекались люди. Даже пастор явился. А затем мы все увидели, как он взлетел. Поднимаясь все выше и выше, он кружился и извивался, будто перышко, подхваченное ветром. Потом остановился и повис в воздухе, поигрывая мышцами спины и рук. Висел долго, не меньше двадцати минут, чтобы все зрители, даже те, что стояли поодаль, успели бросить в его шляпу монетки. Вскоре после того представления циркач уехал, а я еще несколько недель приставала к бабушке, допытываясь, не знает ли она таких заклинаний, чтобы можно было летать.
– Нет у нас таких заклинаний, – в конце концов ответила она. – Женщины Роу предназначены для воды, а не для воздуха.
Но Тэйн… Он был не из тех и не из других.
Вздохнув, я повернула к материнскому дому.
Было воскресенье, и семейство Сэверов наверняка уже отправилось на утреннюю службу. К счастью, мне позволили не ходить в церковь после того, как во время одной из долгих и утомительных речей пастора, в которой он обвинял бабушку во всех смертных грехах, я вскочила и во всеуслышание назвала его лгуном.
Огромный дом был пуст, но вместо того чтобы насладиться тишиной и покоем в своей комнате, я уселась на крыльце.
Где же Томми? В доках он не появлялся – после разговора с Тэйном я справлялась о Томми в счетной конторе и вообще у всех, кто попадался на пути. Контора была пуста, и никто из работников его не видел со вчерашнего дня.
Я сложила руки на коленях, покорно ожидая появления Томми или же весточки от него.
Минул час – ничего.
Где же он?
Прошло уже достаточно много времени, и Сэверы могли вот-вот вернуться, поэтому я зашла в дом, поднялась к себе и устроилась возле большого окна, выходившего на Мэйн-стрит.
Может быть, он не хочет здесь показываться. Может быть, он проспал и прибежал на работу после того, как я ушла из гавани. Но он сказал, что придет сюда. И уж кто-кто, а Томми был из тех, на кого можно положиться.
Не знаю, сколько времени я неподвижно просидела, опершись о раму головой. Шея затекла, в глаза будто песку насыпали, голова раскалывалась, а желудок болел так, словно я проглотила целую корзину камней. Но Томми так и не пришел.
Где же он?
К утру все тело ломило, каждая мышца ныла от напряжения и усталости, но я все сидела, ожидая Томми, только кресло придвинула поближе к окну и прильнула лбом к стеклу. От еды отказалась, сославшись на плохое самочувствие.
Должно быть, в какой-то момент я все-таки заснула, потому