я в основном бегал на речку один, в соседних домах мальчишек моего возраста не было. Тогда я довольствовался мелководным участком реки и меня это вполне устраивало.
Зима
Зимой, мне ребенку дошкольного возраста, также было чем заняться. Зимы были длинные и холодные. В самые холодные дни я сидел дома. А вот когда было теплее, то лазил на лыжах по многочисленным сугробам вокруг дома. Лыжи одевались на валенки, которые вставлялись в петли, а потом привязывались веревками. Валенки часто соскальзывали с лыж, и приходилось вынимать лыжу из сугроба и снова надевать.
Иногда я выходил на улицу с санками, но с ними было одному не интересно. На санках хорошо, когда тебя кто-нибудь везет, или еще на них интересно скатиться с горы. Но до накатанных горок было далеко, и я туда один не ходил.
Как-то раз, возвращаясь, домой с прогулки, открывая калитку, я обратил внимание на большую круглую часть металлической щеколды. Вспомнил, что мне строго настрого наказывали ни в коем случае не касаться языком металлических предметов. Но надо было исследовать это дело, и я ее лизнул.
День был очень морозный, и мой язык приклеился намертво к языку щеколды. При попытке его оторвать было очень больно, и я заплакал. Но видимо так громко плакал, что из дома выскочила бабушка с чайником горячей воды и, поливая воду выше языка на щеколду, освободила меня.
Потом еще несколько дней на щеколде был белый след от моего языка. Так я получил очень ценный для себя опыт и на всю жизнь запомнил кованую щеколду в подробностях. Почему вы думаете, я и в рассказе о доме упомянул, о ней несколько раз.
Еще что хорошо было зимой, так это то, что включали электрический свет. Центрального электроснабжения тогда в нашем селе не было. Но в здании старой мельницы, что стояла на плотине, был установлен тракторный двигатель и он крутил генератор.
Оттуда по всему селу шли столбы с проводами. Шум от этого двигателя был далеко слышен, и от его стрекотания было как-то радостно и спокойно. Заводили этот двигатель, с наступлением сумерек, начиная с поздней осени, когда день уже становился заметно короче.
На один дом разрешалось иметь, только одну лампочку. Я помню эту лампочку на длинном шнуре, ее перетаскивали из комнаты в комнату. Но зато вся семья была в сборе. Вначале мы всем семейством ужинали, а потом лампочку переносили в большую комнату и вешали там, на крюк в потолке над столом.
Каждый находил себе занятие. Бабушка пряла из шерсти нитки или уже вязала что-то нам из них. Мама штопала или гладила, большим чугунным утюгом на углях. Царила атмосфера добра и радости, особенно когда был дома отец. Он нам читал детские книжки с картинками, их у нас было много. И хотя я все их помнил наизусть, но все равно было интересно и весело. Еще я помню состояние безмятежного счастья от того, что все любимые люди вместе.
Но хотя бы раз за вечер, нужно было идти в туалет, а он находился во дворе. Для этого надо было надеть