что, греческий? Ну, эллинский?
– Да, эллина, – обрадовался Серый Брат. – Я нэ очень хорошо в нем, но лучше, чем русски.
Я, тоже порадовавшись, что мои мучения закончились, скачала ему греческую раскладку и широким жестом протянула телефон.
– Все, держи и крысу посторожи на столе, а я пошла убирать бассейн.
Вернулась я через пятнадцать минут и обнаружила Серого Брата в позе уныния (крыса, забравшись на его поникшую голову, увлеченно рылась в черных кудлатых волосах). При виде меня он сразу начал жаловаться, что поисковик его «ни понимаит». Я снова попросила его напечатать несколько слов, на сей раз в переводчике, и быстро выяснилось, что знает он не греческий, а древнегреческий, и выучил его «в Саду атсюда налево».
– Меньше надо было с Платоном общаться, – заключила я. – Учил бы современный греческий, а еще лучше – английский. Чего тебя все в древность тянет?
– Я знай инглишь, толька говорить, нэ писать… – он склонил голову и зыркнул на меня исподлобья с выражением то ли виноватым, то ли хитрым – глаза его из-за особенности роста ресниц, какая бывает у южных народов, казались подведенными черным, и этот «макияж» меня сбивал.
– Ну так что, Сукайя? – помолчав, сухо спросила я. – Будем мы с тобой сотрудничать или нет? Если ты хочешь, чтобы я тебе помогла, расскажи хотя бы, что ты ищешь в интернете.
Куда там: лицо Серого Брата стало еще хитрее:
– Ти же слишишь, щто я ищу. Фисе странное, щто случилось в мир.
– Аа, случаи с низкой вероятностью? – дошло до меня. – Типа такого, что происходит после здешних молитв? Хочешь найти других членов вашей сек… Ордена?
– Нэт. Хачу сматрэть, щто случилось в мир, – повторил он упорно.
– Ну ладно… А зачем?
– Зачэм… вдруг щто неправильна.
– А почем ты знаешь, как «правильно»? – цыкнула я: мне уже надоело тянуть из него клещами каждое слово, еще и преодолевая языковой барьер. – Ты что, разбираешься во всей науке и технике? Или хотя бы в том, как сделаны машины, корабли и самолеты, про аварии с которыми ты видюшки смотришь? Здесь у вас молнии с чистого неба бьют, и это тебя не волнует, а… – я глянула в телефон, – «чудесное спасение пассажиров упавшего в реку автобуса» волнует?
Серый Брат долго глядел на меня и напряженно думал, переваривая информацию, потом еще дольше шевелил губами и наконец выдал:
– Нэ знаю.
От дальнейшей плодотворной беседы нас избавила Юлия, послав меня срочно мыть полы «на ресепшене», то бишь в холле.
Когда я притащилась туда с ведром воды и лысой шваброй, то увидела за стойкой регистрации все ту же бессменную девицу с когтями, как у грифа, и макияжем, как у индейца на тропе войны. А на диване из красной кожи в позе напряженного лотоса сидел Ратибор с раскрытой загорелой грудью и что-то говорил нараспев. Рядом с ним маленькая переносная колонка в форме розочки, трудолюбиво подхрипывая, испускала из себя какую-то мантру.
Я поехала по серому мраморному полу своей шваброй, распространяя запах