Би Би Кинг, Джон Ли Хукер, Отис Спанн, Браун Мак Ши, ну и, конечно, непревзойдённый Эрик Клэптон. Нет, это не всё! Он знал много, очень много имён, знаменитых и не очень, были и такие, о которых я даже не слышал; он сыпал ими, словно сеятель зёрна из решета, восхищаясь своими познаниями, при этом лицо его становилось лукавым, а в глазах появлялся блеск картёжного игрока.
– А что ты скажешь насчёт Хазмат Мадине? – спрашивал он меня, хитро улыбаясь.
– Наверное, ничего, потому что я даже не слышал о таковом, – отвечал я ему.
Лицо его воспламенялось, словно у победителя или, скорее всего, у препода, поймавшего студента на незнании темы, и он, уже назидательным тоном, продолжал:
– Творчество этой современной и, вместе с тем, экзотической группы простирается от традиционного американского джаза первой половины двадцатого века до авангарда семидесятых годов. Это блюдо, приготовленное из смеси раннего блюза и нью-орлеанского ритм’н’блюза с хорошей приправой от афро-кубинских ритмов и ямайского рокстеди, с гарниром от свинга и рокабилли. А какие инструменты используют они! Это, кроме банальных губной гармошки и флейты, дудук, валторна, октавин, сарюзофон, шенг и даже венгерские цимбалы!
Я мог только удивляться и вслух, неподдельно, восхищаться его эрудиции.
– А как тебе Snakefinger's History Of The Blues? – продолжал упиваться своими познаниями Жора.
Мне оставалось только пожать плечами, что было равносильно расписаться в своём невежестве.
Не зная этого человека, можно было предположить, что он представитель некоего аристократического общества, или, точнее, бомонда от искусства, но, ни как «вора в законе», эдакого криминального авторитета, которого боялась вся округа, включая и хозяина ресторана «Магнолия». В чём заключалась его настоящая деятельность, и чем он наводил страх на предпринимателей, рискнувших в это дикое время заняться бизнесом, я не знал, да, по правде сказать, и не хотел знать. Как бы то ни было, я проникся к нему некоторым уважением, да и с его стороны почувствовал тоже самое.
Глава 8. Разборка
В конце июня произошло событие, которое повергло меня в шок, перевернуло моё представление о человеческой жизни и о том, чего она стоит.
Играл я в ту страшную ночь с «шаровиками» – штатными музыкантами Аршаковича. В последнее время я с ними почти не расставался, так как со мной у них дела шли значительно лучше, и они сами предложили мне возможность совместной работы.
Под утро обычно в зале бывает почти пусто, не исключение было и в этот раз. Задержалась только компания Жоры, они весь вечер ждали какую-то «важную птицу», но птица эта не «прилетела», и они, изрядно нагрузившись, сидели с посоловевшими глазами. Трезвый был только Жорин охранник Степан, но и он, видимо, проглядел этот страшный момент, стоивший им всем, кроме Яйцеголового, жизни.
С нашей сцены было хорошо видно, как в ресторан через главный вход вошли четверо незнакомых людей и прежде чем Степан что-то сообразил, они вытащили оружие и открыли пальбу. Жора был сразу же убит выстрелом в затылок и его