его выдернул звук горна, который был не похож ни на что более. Обывателю и не объяснить, что такое этот сигнал для военного человека! Услышал, сразу беги к своему знамени, становись в строй, и ожидай приказа! И Пустовалов бодро встал сам, и принялся подгонять солдат, что бы быстрее приняли воинский вид. Сам глядел неусыпным оком, чтобы не забыли чего из аммуниции. Подошли и нестроевые, собирать имущество, да грузить фуры, отвозить в назначенное место. Сразу можно было их отличить- без ранцев, в фуражных шапках вместо киверов.
– Оружие из козел разбирай! – зычно командовал фельдфебель.
А рядом стояли и два унтера, старший и младший, крепкие воины с богатырскими, пудовыми кулаками, Легков и Биркин. И фамилии хоть и забавные, да глянешь на обоих, так сразу не до смеха становится.
Рота строилась быстро, вот подошли прапорщики, Хрусталёв и Ионин, и сам господин поручик Фёдоров, Иван Кузьмич, ротный командир. К нему и подошёл Пустовалов, и рапортовал, как должно:
– В строю девяносто пять человек, трое в лазарете. Отставших не имеется!
– Молодец, Пантелеймон Ильич! И то дело, что тебя ко мне в роту определили! И награда тебя нашла, дружок! Барабанщик! К маршу!
Тут подошли и знаменосец с двумя помошниками, и первая рота выдвинулась из лагеря, а за ней вторая, третья роты их батальона. Барабанщики лихо отбивали ритм движения Пустовалов шёл сбоку строя, цепким и въедливым взглядом наблюдал за своими солдатами. Их благородия ехали верхом, вместе со всеми офицерами полка. Подскакали и колонновожатые, и Пантелеймон вздохнув, понял, что теперь уж ДЕЛО предстоит непременно. Их и то, правда, обгоняли ротные колонны егерей, уходившие дальше, к дороге, лесам и кустарникам. А позади них пылили фуры с припасами, водой, сухарями и ружейными зарядами для пехотинцев. А артиллерийский парк фельдфебель уж приметил, он стоял от тяжелой батареи в полуверсте. Бочки с порохом, корзины с ядрами и бомбами, всё было наготове, уже погружалось в запасные зарядные ящики. Нестроевые были загружены, рук не покладали, не сидели без дела.
– Стой! – раздалась команда, – садись!
Слегка уставшие солдаты так и сели на землю. На лицах было тревожное ожидание. И то, тяжкое всё это дело, ждать, да догонять, как подумалось Пустовалову. Но он не мог рассиживаться, прошёлся по рядам, всех солдат проверил. У Федьки Петрова, помог снять чехол с кивера. Вздохнул, но ничего не сказал. Что возьмёшь с вчерашних рекрутов? Да ведь это и сам с утра не доглядел.
Знаменосец, дюжий Родион Петрович Варламов, сам в унтерских чинах, только усмехнулся, да разгладил усы. Он-то стоял при знамени, как можно присесть? И тут порадовался Пустовалов, между колоннами батальонов стали ставить трёхфунтовые пушки.
– Здорово молодцы! -крикнул им фейрверкер, украшенпый густыми бакенбардами, – поможете, если что?
– А то как! – закричали в колонне, – только вы ЕГО уж картечью поболе привечайте! Не жалейте ни чугуна, ни пороха!
– Ничего!