десять дней идти, и я ни разу не повторю свою песнь!
Зеленый странник воспринял это как личное наказание. Он еще не избавился от предубеждения. Он все еще считал, что жестянщики – еретики, сотрясающие основу мироздания своими ужасными музыкальноподобными потугами. Поэтому, когда Рапсот принялся за третий гимн (все гимны он исполнял без передышек, без перерывов), странник уже был не в силах выдерживать подобное надругательство над космосом. Он ругался, бранился, сравнивал гимны жестянщиков со всякой бякой. Он прошелся по всему мировоззрению жестянщиков и назвал его не иначе как «культ шума и рвоты», при этом даже не удосужился объяснить, почему на второе место после шума поставил именно рвоту. Да, жестянщики любили rом, а rом любил делать им приятно, но рвота никак не была одной из основ мировоззрения жестянщиков. Рвота была эдаким неприятным напоминанием, что иногда лучше выпить меньше и повеселиться дольше, чем выпить много, получить мгновенное наслаждение, а потом желудочно страдать. Долго странник лил желчь – успела настать ночь. И только к рассвету поток его брани почти прекратился. Возымела ли она? Конечно же! Конечно же нет! Рапсот исполнил около восьмидесяти гимном. И гимны эти прекрасно заглушали невыразимое недовольство брюзжащего зеленого.
К обеду случилась беда. Видно, музыка жестянщика приелась не только страннику, но и обитателям леса, и перед отрядом выросла звериная армия. Армия эта преграждала путь к заветному озеру. Объединились все звери: хищные и травоядные, жуки и рептилоиды, рыбы и птицы. Все встали на защиту своего леса от шумливого вторженца. Некоторые звери держали в лапах дубины, некоторые – камни. Третьи вооружились своими меньшими собратьями. Иные, как таран, несли на своих плечах огромных страшных рыбов. В желтых, красных, карих, оранжевых, голубых, зеленых глазах горел огонь, белки́ налились кровью. Зубы, клыки, резцы, клювы, хоботы, хоботки, пасти были приоткрыты и пропускали больше воздуха, чем обычно. Хищная слюна текла на землю.
Трое остановились.
– Сколько же тут мяса! – причмокнув, сказанул Рапсот. – А рыбищи какие! Очень вкусные поди! Я хочу отведать эту прелесть!
Звериная армия как будто поняла смысл этих слов. Горластая птица возвестила о начале славной битвы, и многотысячная стая животных помчалась на отряд.
– Вы же поможете мне? – запоздало спросил жестянщик сначала у порождения, потом у странника. Оба отрицательно высказались об идеи помогать. – Если ты, зеленый, поможешь мне превратить эти аппетитные куски в обед, я не буду петь свои гимны. Один день.
Но странник был непреклонен. Он даже не согласился помочь Рапсоту, когда здоровяк предложил не петь гимны всю оставшуюся жизнь. Да, зеленый знал – жестянщик обманет. Жестянщик скорее помрет от нехватки стальной музыки в организме, чем от голода. Поэтому обещания не орать гимны неделю, год, десятилетия или же вечность не могли переубедить зеленого. Существо под черным плащом не помогло по иной причине.