Но беда вновь постигла меня. Она ушла к другому. И вновь я остался у разбитого корыта. Остальное я плохо помню. Помню, что заимел еще девять детей. Но как выглядели их матери, чем они зацепили меня – это я забыл. К своему превеликому удовольствию. Поэтому я знаю, о чем говорю!
– А где сейчас твои дети?
– В чреве чудовища.
– У тещи?
– Да. У какой-то тещи. У какой именно – не знаю.
– Ужас.
– Слово «ужас» не способно передать всю ту глубину безысходного панического страха, который я испытываю при одной мысли о том, чему эта мерзкая карга может научить моих отпрысков.
– Ну, хоть не ты у нее в плену.
Принесли блюда. Поели. Отправились к философам.
Отряд остановился перед каким-то важным дорогим зданием. Из него выходили важные гуманоиды, в него заходили важные гуманоиды, но те гуманоиды, что не заходили, не выходили и не проходили мимо, были лишены всякой важности. Это были нищие. И среди этих нищих выделялся один. Он был грязен снаружи, зато чист внутри. Взгляд его был ясен, и сознание тоже. Это был абсолютный титан мысли. Он был спокоен. Не суетился. Не спешил. Он сидел ровно. Никто не смел потревожить его покой. Конспи указал на него костлявым пальцем и сказал порождению – этот мудрец может помочь.
Порождение приблизилось к возвышенному гуманоиду и спросило. Что могло вызвать у космической сущности беспамятство?
– Этот вопрос достоин моей мудрости, – тихим, но уверенным голосом отвечал философ. – Как достоин моей мудрости и тот, кто решился задать этот вопрос. Что есть беспамятство? Благо? Или проклятие? Прошлое обустраивает настоящее, а через настоящее прошлое создает будущее. Но если в прошлом был только мрак, жестокость и страх? Что может быть построено на таком мрачном фундаменте? И правда, не лучше ли забыть все дурное, что было с нами, и позволить интуитивному настоящему сделать за нас всю работу? Это ли не счастье – жить в мире, где все построено не ужасным прошлым, а пустым, но интуитивным, а значит правильным настоящим? Прошлое ужасно. Но прошлое суть опора. Без опоры, даже ужасной, все падет, как падает колосс на глиняных ногах. Прошлое не изменить. И его менять не стоит. Ибо оно случилось так, как случилось. Иначе случиться и не могло. Только смертные воспринимают время как вечный поток, который течет от прошлого через настоящее в будущее. Смертные находятся внутри этого потока, поэтому не в силах взглянуть на него ни сверху, ни снизу, ни сбоку. Одним словом, смертные, находясь внутри потока, не могут взглянуть на поток снаружи. Но если посмотреть на время таким образом, то откроется поразительная истина. Потока нет. То, что изнутри представляется потоком, снаружи даже не представляется точкой. Сознание смертных слишком ограничено, чтобы осознать это геометрическую фигуру. Даже я, познавший почти все великие тайны бытия, не смогу описать эту геометрическую фигуру словами. Не потому, что я глуп или мое красноречие слабо, но потому, что нет на свете