говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить, говорить…
– Рассказывай! Я настаиваю. Мне интересно послушать. Быть может, твой рассказ вдохновит меня сочинить новый гимн. «Проклятая водица» – как тебе название, а? Согласен, мне нужно подумать еще. «Что глист, что вода – одна х**та»… Лучше звучит, верно? Верно. Какой образ получается! Ты только вслушайся! Что глист… Что вода… Одна х**та! Или нет, еще так можно: «Отводичкался». Кажется, я перебиваю тебя. Умолкаю, умолкаю.
– Это озеро прекрасно, – заговорил сутулый. – Оно состоит ровно из миллиона слез ангельских дев, что их пролили здесь в незапамятные времена. Эти прекрасные создания полюбили одного смертного, но так