завтра, может быть, роль, потом зарплату… Что от нас останется? Ты посмотри на Галю: ведь умный человек, хорошая актриса… Ты её видел сегодня с мужем? Какой у нее был неживой, фальшивый взгляд. Сеня, она его не любит, и как ни в чем не бывало воркует с ним в обнимку. Зачем ей это нужно? Ну, ошиблась, бывает, зачем же тянуть эту ложь через всю жизнь? Надо всегда оставаться самим собою, не врать ни за какие блага, никогда! Сейчас это для нас самое главное, иначе крах, деградация. Через год-два можно сделаться шутом, а я не хочу быть шутом. И не буду.
Вольхин достал ключ от входной двери.
– Заходи. Не снимай ботинки. Повесь плащ и пошли на кухню.
Сеня убрал со стола грязные чашки, кофейник, сгреб ладонью крошки хлеба и обрезки сыра, протер стол.
– Вот теперь чисто, можешь садиться.
Он заглянул в кастрюли, в холодильник, и устало сел на табурет.
– Есть, конечно, нечего. Будем пить чай. Или хочешь, давай нажарим картошки.
Он полез в пакет, но тот был пустой.
– А… ладно. Поставлю чай.
На плите зашумел чайник.
– Ты у нас долго не задержишься, – спокойно сказал Вольхин, – а жаль, мнé жаль.
Скрипнула входная дверь, кто-то вошел в квартиру.
– Люба, это ты?
– Ну, кто же еще, – грубо ответили из прихожей.
Там долго шуршали плащом, стучали каблуками. Наконец, она появилась, усталая, хмурая.
– Познакомься, моя жена Люба, а это наш новый артист.
– Сергей, – он встал.
– Мало вам артистов, – хмуро отозвалась Люба, и отвернулась. – Ты поесть что-нибудь приготовил?
– Люба, я только что пришел…
– Мог бы и поторопиться.
– Это не от меня зависит.
Она засучила рукава, надела поверх юбки фартук и полезла в пакет.
– Что, картошки нет?
– Нет, – сдержанно ответил Сеня.
– Иди за картошкой, – так же сдержанно приказала Люба.
– А деньги…
– Возьми у меня в кошельке.
– А где он?
– Поищи
– Где?
Люба с ненавистью глянула ему в лицо.
Сеня встал и нехотя принялся искать кошелек. Рылся в серванте, в шкафу.
– А где искать? – крикнул он из комнаты, приоткрыв дверь. – Ты не помнишь, куда его положила?
– Посмотри в сумке, остолоп.
– Вот сама взяла бы и посмотрела, – обиделся Сеня, – не люблю я лазить по чужим сумкам.
Он взял в руки Любину сумку. Какой только не было там ерунды: пуговицы, огрызок карандаша, ярлыки купленных вещей, вязание…
– Тогда в плаще, – уже теряя терпение, крикнула из кухни Люба.
Он вытащил из плаща кошелек и поплелся за картошкой.
– У всех мужья как мужья, но у меня… Артист, одним словом. – Люба ни секунды не стояла без дела: мыла посуду, подметала пол, туда-сюда мотаясь между кухней и комнатой. – Знала бы, ни за что замуж за него не пошла. Целыми днями ошивается в театре.