Еще раз оглядел капище. Прямо за ним стояла палатка. Она открылась, как только я сделал пару шагов в ее сторону.
И велико было мое удивление (одновременно и мерзкое подозрение, и радость), когда из палатки показалась Вера.
– Я вызвалась охранять тебя, – сказала она, отгоняя от себя комаров, и повлекла меня в палатку.
Мне не хотелось даже говорить. Я с укоризной смотрел в ее лицо, пытаясь понять главное: на чьей она стороне? что они со мной сделали?
И в страшном сне я не мог предположить, что в такой спокойной организации, какой является Школа, со мной сотворят такое!
Однако по мере того, как я искал в облике Веры доказательства обмана, мои сомнения уступали место глубочайшей симпатии.
– Они тебя привели в чувства, – объясняла Вера, – теперь у тебя энергии куча…
– Не надо, – поморщился я, не желая слышать панегирик в адрес Школы. – Что со мной было?
От меня не скрылось, что Вера хочет ускользнуть от ответа. Но я стал давить.
– Я не знаю. Я же не медик! Откуда я могу знать, что с тобой было! Я тебя дотащила. Дышал ли? Я не помню. Я очень испугалась, – отбивалась она.
– Хорошо, будем тогда считать, что меня воскресила Школа. В своих интересах, разумеется, – недовольно отозвался я и снова уставился на Веру.
– Это упрек? Я тебя тащила через лес! Ты знаешь, как тяжело мне было? И сколько раз я падала, вставала? И после этого – твои подозрения! – Она расплакалась и выбежала из палатки.
А я остался лежать в ней, глядя на водостойкий капрон волшебного шатра, по которому дрейфовали, как утомленные ифриты, тени.
Заметив прочные усилители палатки, пощупав в раздумье высокотехнологичную ткань, я стал считать. Богата ли Школа? Влиятельна ли? Что стоит за образом преподавателя, не производящего впечатление стяжателя, есть ли корыстные мотивы у школьного наставника, больше напоминающего советского физика?
– Ты! – ворвалась снова Вера, пахнущая теперь солью и дымом. – Я тебе доверилась! Я показала тебе! А ты!
– Что ты мне показала? – не понял я и получил пощечину, после которой установилась пауза длиной в октаву, что, казалось, палатка пойдет трещинами.
Вера накинулась на меня. Сложно сказать, чего в ее агрессии было больше: желания или обиды, поцелуев или укусов, влечения или упреков. Мне стало очевидно, что Вера соблазняла меня, но я не был уверен, могу ли дать волю своим чувствам, меня не покидала мысль, что моя спутница может меня обмануть. Но грешен и слаб человек!.. Я познал ее. И она стала стенать слаще и тише.
– Я хочу как можно быстрее уехать отсюда, – сказал я, когда все завершилось. – Не буду сейчас навешивать ярлыки. Это ни к чему. Но Школа однозначно нечестна с учениками.
– Почему? – спросила Вера, обхватывая меня ногой, как автомобильным ремнем. – Только из-за того, что адепты накачали тебя энергией без спроса?
– Вспомни: «Надо быть свободным от эгрегоров», – повторил я их голосом. – Мы как бы сами