поднимает руки.
– Понял… – Глаза у него сужаются. – Не хотите поговорить о том, что вас там настолько пришибло?
– Ничего, кроме вас, – вру я. – Не понимаю, о чем вообще речь.
Он прячет руки под куртку и проводит ими по бедрам.
– Я раздражаю вас всякий раз, когда вы появляетесь на моем месте преступления…
– Раздражаете? Вот как вы это называете?
– Всякий раз, когда вы появляетесь на моем месте преступления, – повторяет он. – И вы так ни разу и не позволили мне вывести вас из равновесия. Так что же вас так там достало? Потому что явно не я.
– Это заказуха, – говорю я, уходя от темы обо мне. – И это всего лишь мнение и рабочая теория, а не факт, но я почти уверена, что он снимает с них одежду по требованию клиента.
– Ничто из этого не отвечает на мой вопрос. Что вас так потрясло?
Звук шагов заставляет нас обоих поднять глаза на подходящего к нам моего босса, и есть что-то такое в его аккуратно расчесанных густых седых волосах, а также в коричневом костюме и осанке, что излучает властность и контроль над ситуацией. Его контроль, а не детектива Оливера.
– Специальный агент Лав, детектив Оливер… – приветствует он нас, останавливаясь к нам в профиль и обводя взглядом наши воинственные физиономии. – У нас какая-то проблема?
– Нам с вами надо поговорить, директор Мерфи, – заявляет детектив Оливер.
– После того, как я поговорю со своей сотрудницей, которая вновь любезно встала с постели, чтобы помочь в одном из ваших дел.
– В деле, которое вы фактически взяли на себя, – напоминает ему детектив Оливер.
– Фактически? – отвечает мой босс, после чего произносит более твердо: – Да, взял. И мне нужно поговорить со своим агентом. Наедине.
Детектив Оливер кривится и уходит, а директор Мерфи смотрит на меня.
– Как все это понимать?
– Типичная война за территорию, когда дело переходит нам. Ничего такого, что я сама не смогла бы разрулить.
– Я сам этим займусь, – обещает он, а затем, к счастью, двигается дальше: – В Нью-Йорке есть дело, которое имеет достаточно сходства с этими двумя, поэтому не исключено, что мы имеем дело с серийным убийцей, который пересек границы штата. Так что теперь это наша епархия [2].
– Это не серийный убийца, – говорю я, повторяя то, что уже сказала детективу Оливеру. – Это работа профессионала.
– Или серийного убийцы, одержимого убийствами в стиле заказухи. Составьте профили жертв, а потом мы снова пообщаемся.
Колеблюсь, но не могу оставить все как есть.
– Вы сказали, Нью-Йорк?
– Верно. Ваш родной штат, который, помимо ваших навыков профилирования, делает вас наиболее подходящей кандидатурой для этого дела.
Утверждение спорное, но я не говорю ему об этом.
– Я уже видела такую же татуировку, как на руке у жертвы, – сообщаю вместо этого.
– Где? И при каких обстоятельствах?
– Не по роду профессии, и это было много лет назад. Вообще-то дома,