Поверьте, у него не было никаких личных мотивов, наоборот, он глубоко сочувствовал Тимуру как человеку, но считал это своим гражданским долгом, предполагая, что пример Тарнавского убережет других молодых людей от опрометчивых шагов… Кто же знал, что начнется перестройка и все перевернется с ног на голову!
Ирине хотелось сказать, что на такой случай надо иметь совесть и поступать сообразно с ней, тогда резкие смены политического курса не застанут тебя врасплох, но она и тут промолчала.
– Степан Андреевич совершенно справедливо опасается, что Тарнавский захочет ему мстить, да и вообще…
– Конечно, присутствие человека, которому ты разрушил жизнь, не может не раздражать, – усмехнулась Ирина, – ну пусть тогда Степан Андреевич даст Тимуру денег на кооператив. И совесть успокоится, и опасный человек уберется из поля зрения.
– Ирочка! Да как вам не стыдно! – от напора праведного гнева Натальи Борисовны Ирина чуть с табуретки не свалилась. – Степану Андреевичу не в чем себя винить, он поступил совершенно правильно, в интересах нашей страны и в назидание всяким патлатым дружкам, которые за джинсы готовы родину продать. Это Тимуру должно быть стыдно показываться ему на глаза. И вам, – добавила Наталья Борисовна после некоторого раздумья, – что пускаете к себе в дом таких ненадежных людей.
– Что делать, узы старой дружбы ко многому обязывают, – Ирина зачем-то взяла оправдывающийся тон, злилась на себя за это, но не могла с него слезть, – бывают ситуации, когда просто невозможно отказать, и у нас именно такой случай. Наталья Борисовна, Кирилл ручается за своего товарища, он уверен, что Тимур будет вести себя прилично, но если только он злоупотребит нашим гостеприимством…
– Не если, а когда, – перебила соседка с сухим смешком.
– В таком случае мы немедленно примем меры.
– Уж будьте любезны, моя дорогая! Ах, Ирочка, я на вас надеюсь…
В личном разговоре на этом моменте Наталья Борисовна обязательно поднесла бы к глазам изящный платочек, который всегда держала за обшлагом рукава, а сейчас, наверное, не стала.
С жаром заверив соседку, что за всем проследит, Ирина вернулась в комнату, совершенно забыв, что собиралась ставить чайник, и вообще чувствуя себя как выжатый лимон.
– Ирина Андреевна, простите, невольно подслушал ваш разговор, – вдруг заговорил Макаров, – я правильно понял, что у вас на даче живет Тимур Тарнавский?
«Господи, ты еще!» – с этой мыслью Ирина упала в кресло и пробормотала, что да, есть такое дело.
Федор Константинович улыбнулся:
– Что ж, рад слышать, что он жив и, надеюсь, относительно здоров?
– Вашими молитвами, – процедил Кирилл.
Макаров вздохнул:
– Слушайте, ребята, не хочу оправдываться перед вами, но, честное слово, я до последнего сопротивлялся открытию этого так называемого уголовного дела.
– Да?
– Да, Кирилл. Совесть у меня такая гибкая, что можно считать, что ее практически и нет, и бывали случаи,