Кэтрин Асквит395 зовет в гости, но я сомневаюсь, что она готова к визитам. Я вполне счастлива; есть некоторый дискомфорт; не могу сидеть или гулять.
Странный переход от мысли о том, насколько я плохая писательница (после Мюира), к представлению о себе как о великой писательнице (после Мейнарда). В общем, быть плохой означает большее чувство свободы, но не славы. Разница между тем, чтобы прислониться спиной к стене и беззаботно парить над своими владениями… Парить над владениями – каково это? – самая звучная поэтическая строка396.
3 апреля, суббота.
Теперь мне предстоит выступить в эфире 29-го числа. Речь пойдет о следующем: слова не могут быть ремеслом. Я собираюсь пренебречь названием и поговорить о словах, о том, почему они не позволяют превратить их в ремесло. Они говорят правду; другого толка от них нет. Нужно два языка: язык вымысла и язык фактов. Слова – это не люди… Они не зарабатывают денег, требуют уединенности – почему?! Для сцепления друг с другом, для продолжения гонки. Мертвое слово. Пуристы и импуристы397. Есть только впечатления, но не утверждения. Я тоже уважаю слова. Слова вызывают ассоциации. Блаженство уносит прочь398. Мы легко можем создавать новые: «squish–squash», «crick–crack»399. Но в письменной речи их использовать нельзя400.
4 апреля, воскресенье.
Еще одна любопытная особенность. Мейнард считает «Годы» моей лучшей книгой; говорит, что одна только сцена Элинор и Кросби превосходит весь «Вишневый сад» Чехова401, и это мнение очень умного человека, пускай сказанное от чистого сердца, волнует меня гораздо меньше, нежели нападки Мюира, которые медленно, но верно проникают в душу. Дело не в тщеславии, а в каком-то другом чувстве, и оно исчезнет сразу после выхода следующего номера «Listener». Л. ездил в Тилтон и там вдоволь наговорился с близкими друзьями. Мейнард нездоров; судорога в сердечной мышце. Пальцы ног не разгибаются. Лидия встревожена. Странно, ведь на Рождество он сказал, что здоров как никогда. Разговоры о том, что делать с Джулианом, который всем кажется подавленным. И никаких газет сегодня утром – сколько же на меня вылилось злобы, что я весь день была в легком раздрае. Но если Дезмонд и возьмется за меня, он позволит себе немного благосклонности и уныния. Скорее всего, он не возьмется. Поскорее бы избавиться от рецензий! С огромным удовольствием читаю Бальзака402. Возвращаются силы читать романы.
Мейнард назвал «Годы» трогательной книгой; более нежной, чем все остальные мои работы; она не озадачила его, как «Волны»; символизм не напрягает; очень красивый язык; нет лишних слов, только нужные; он еще не закончил. Но как совместить два противоположных мнения: что это самая человечная книга и самая бесчеловечная? Ох, забыть бы все и писать – завтра я просто обязана сесть за работу.
9 апреля, пятница.
[Лондон] «Твоя