восприятием Стаса огромного ограниченного пространства, тот сделал неуверенный шаг назад, но, наткнувшись на маленький кулачок жены, вернулся на исходную. В этом гигантском кубе было лишь четыре стены и, теряющийся в километрах силовых кабелей, потолок. Огромное пространство заключенное в стены, которое Стас всегда хотел разрушить, дабы выпустить на свободу человекосферу заключенную здесь. Вдалеке располагался ресепшен, за которым сидел клерк с всегда учтивым выражением лица, облаченный в строгий костюм серого цвета. Костюм выглядел так, будто бы его обладатель в нем родился. Может оно и в самом деле было так. Стас часто подшучивал над клерками, еще будучи студентом. Ходили слухи, будто бы Министерство само порождает своих работников. Ведь решив стать служителем Министерства ты уже никогда не покинешь его стены. Странное решение для абсолютно любого человека. Стас этого никогда не понимал. Для него это было сродни с желанием стать проктологом. Но, такова цена за местное бессмертие.
Клер ненавязчиво коснулся мыслей Стаса, как бы напоминая о себе и давая заодно тому понять, что он не занят в данную минуту. Отвергнув телепатию сотрудника, Стас переступил желтую линию и, изображая уверенную и твердую походку, отправился в сторону ресепшена. Аня осталась дожидаться мужа возле линии. Она взглядом поддерживала спину своего мужа, не давая тому провалиться под гнетом окружающего умиротворения, что так пагубно действовало на Стаса.
– Чай с малиной, он так прекрасен, даже вдалеке от крова моего, – повторял едва слышно себе под нос свои священные мантры Стас. Он верил, что они ему помогают избавиться от разрастающейся внутренней тревоги, что возникала в его светлой душе совершенно беспричинно. – Дверь закрыта, пахнет медом и в округе никого. Лишь только взгляд жены мне свято верен… Гм! День добрый!
Клер лишь учтиво улыбнулся, пододвинув в сторону прибывшего планшет для заполнения стандартной формы, и его смиренное лицо украсила улыбка учтивости. Человек за стойкой информации был молод, его бледное, никогда не видавшее Солнца лицо, было гладким, как лампочка. Впрочем, и таким же безволосым. В форме нужно было заполнить данные о родившемся ребенке. Данных было всего три: наличие жизни; дата появления; длинна пуповины.
Заполнив первые два и бросив взгляд на крайний пункт, ноги прибывшего в очередной раз превратились в спагетти и никакой уже взгляд не мог помочь справиться с осознанностью собственной невнимательности. Он забыл померить пуповину своей дочери. Страх и тревога обвили липкими и холодными объятия душу Стаса. Он поднял испуганные глаза на сотрудника Министерства и дрожащими руками протянул тому планшет указывая пальцем на крайний пункт.
Оглянувшись по сторонам, клер улыбнулся выразительнее, наклонился через стойку, призывая Стаса сделать тоже самое. Стас сделал тоже самое, только наоборот.
– Папки всегда теряют голову при рождении первенца, – бархатным голосом проговорил клерк, вернувшись на исходную. – Вы у нас не первый такой. Пишите: