на толстой подошве, очки в роговой оправе – он вполне гармонично смотрелся бы в очереди за комплексным обедом или в переполненном троллейбусе. И только очень немногие знали, что одно слово этого человека могло запустить или остановить невообразимые для простого смертного финансовые потоки.
Андрей Альбертович говорил тихим голосом, c едва уловимой улыбкой, отчего слова его приобретали особую убедительность. Рядом с вице-премьером сидели, держа наготове блокноты и ручки, консультанты, на лицах которых читалось снисходительная уверенность и блистательное гарвардское образование.
Вначале Виктор Сергеевич довольно удачно поддерживал беседу, сумев даже точно и к месту процитировать Столыпина, но стоило перейти к вопросам практического свойства, то сразу же потерял интерес к разговору. Это особенно стало заметно, когда улыбчивые воскинские консультанты посыпали цифрами и цитатами из готовящегося текста соглашения. В ответ Виктор Сергеевич с отсутствующим видом кивал, будто бы соглашаясь с каждым словом.
Видя разобранное состояние шефа, на помощь ринулись советники – Карл Иммануилович Гофман и Иван Степанович Добрый-Пролёткин.
Карл Иммануилович более всего походил на типичного немца, точнее на образ немца, с Петровских времен укоренившийся в сознании русского человека. Высокий, худой, с гладко выбритым вытянутым лицом и уложенными на пробор волосами, одетый в наглухо застегнутый костюм-тройку, он отличался исключительной педантичностью, столь свойственной немецкому роду. Господин Гофман имел превосходную дикцию и всегда старательно выговаривал слова, что создавало впечатление легкого иностранного акцента. Впечатление, надо сказать, обманчивое: согласно анкетным данным, Карл Иммануилович не владел иностранными языками, за исключением нескольких общеупотребительных фраз. А поскольку анкету многократно и очень внимательно проверяло ведомство компетентное и уважаемое, то сомневаться в этом не было никаких оснований.
Иван Степанович представлял ярчайший контраст своему долговязому коллеге. Маленький, упитанный, румяный, с русыми волосами, стриженными под горшок, он признавал только светлый льняной костюм с обязательной косовороткой. Поговаривали, что несколько лет назад советник носил скрипучие хромовые сапоги, и потребовалось личное вмешательство главы администрации, чтобы заставить его переобуться в ботинки. Но и здесь возобладала русофильская натура господина Доброго-Пролёткина: изготовленные на заказ туфли из крокодиловой кожи имели тиснение в виде узора с петушками.
Стоит задаться вопросом, каким образом такие яркие и незаурядные личности вообще попали на работу в администрацию президента? Увы, есть вопросы, ответы на которые обывателям знать не суждено. Или, по крайней мере, не положено.
Советники немедленно перешли в наступление, выплеснув на воскинских консультантов