картинно, расстроился:
– Ну вот! Никакое доброе дело не должно остаться безнаказанным! Я правильно говорю, Витенька?
– Да пошел ты! Как хочешь, а я буду отдыхать. Намаялся я с тобой, сил никаких не осталось. Все – отбой вооруженным силам!
Я откинулся на подушку, громко захрапел и через полуприкрытые веки стал наблюдать за Дремовым. Тот покрутил пальцем у виска и тоже улегся, но через некоторое время уселся на кровати и попытался встать на ноги. У него ничего не получилось, но я мысленно зааплодировал – упертый! Дремов пробовал еще несколько раз, однако, у него так ничего и не вышло, и он окончательно успокоился.
Прошел обед, потом тихий час, но Дремов продолжал дуться на меня и разговаривать не желал. Я подозвал лейтенанта Петрова:
– Вась, будь батькой родным! Сходи, узнай, как там наш капитан.
– Ладно, Вить, мне не трудно. Сейчас смотаюсь.
Он вернулся через минуту и разочарованно развел руками:
– Со вчерашнего утра он так в сознание и не приходил.
– Ну ладно, спасибо тебе, Василий. Будем дальше надеяться. Послушай, расскажи, что там было с поездом после бомбежки, а?
Лейтенант уселся на мою койку:
– Мне быстро удалось выскочить из горящего вагона. Ноги-то ходят, у меня только ключица перебита. Так вот, отбежал я подальше в лес и там залег. Помощник-то из меня никакой! А люди суетились возле вагонов, ведь не все же они горели. Вот и пытались вытащить, кого можно.
– Это мы тоже видели. Правда, Дремов?
Но тот в ответ только кашлянул. Вот настырный какой, ну и черт с тобой!
А лейтенант, тем временем продолжал:
– Потом парашютисты с неба посыпались. И стали к нашему поезду прорываться. У некоторых наших было оружие, вот они и отбивались. Молодцы, не подпустили немцев. А потом бронепоезд наш подошел и разогнал всю эту шушеру. Нас загрузили на зенитные площадки и увезли. Только очень мало народу в живых осталось. Вот, гады! Потом сюда привезли. Здесь и узнал про вашего капитана.
А я все же решил расшевелить Володьку:
– Видал, Дремов? Если бы не ушли от поезда, то ты бы уже здоровый был. И лупил немцев и в хвост, и в гриву.
Вот здесь-то он уже не стерпел:
– Да что говоришь такое, Витя! Мы же не дали им мост взорвать. Да и парашютистов стало на пять рыл меньше.
Потом внимательно присмотрелся ко мне:
– Ты шутишь, что ли, Витек?
– Конечно, надо же тебя растараканить! А то дуешься, как барышня на сносях, важный такой.
В общем, помирились мы, и Дремов обратился к Давыдову:
– Илья Ильич, разрешите?
– Володя! Мы же договаривались – не в строю находимся, спрашивай!
– Ну, и как там жизнь за границей, в Румынии этой?
– Да я же там не был. Я находился на своем берегу. Но жизнь там, похоже, совсем никудышная для их народа.
Подумал немного, а потом продолжил:
– Деревенька там была недалеко, так там домишки – одно название. Плюнь, развалятся!
Дремов, смотря в потолок, протянул:
– Да-а!