и заготовки грибов. После Чернобыльской аварии люди на время прекратили привычные вылазки в лес, навсегда мысленно вычеркнув подобное времяпровождение из своей жизни. Белорусский лес, такой могущественный и составляющий треть всей территории страны, осиротел в безмолвии. Щедрая радость грибов, аромат забытых ягод оставались нетронутыми в недрах скучающей чащи.
Время бежало вперед. Военные с дозиметрами шерстили лес, выделяли особо зараженные радиоактивные участки, и на обочинах дорог расцветали металлические цветы запрещающих знаков с тремя черными лепестками. Там, где радиация была несущественная и не угрожала здоровью, люди по-прежнему могли собирать дары леса, предусмотрительно проверив их еще раз в отделении радиационной гигиены.
Алексей Леонидович приобрел собственный дозиметр и, загрузив всю счастливую семью в жигули, выехал в поисках грибного удовольствия. Обжорка радостно визжала и высовывала влажный любопытный язык в открытое окно машины. Ветер пестрил и смешивался с пролетавшей мимо полосой темных деревьев. Предварительно проверив радиационный фон по приезду, отец выдал всем по ведерку и ножику, строго наказав далеко не отходить от машины.
Лиля осталась одна в царственном сумраке ельника. Сказки о посвящении главного героя в дремучем лесу в тайну мироздания волновали воображение девочки. Природа в этом священном месте являла собой задерживающую, защищающую преграду. Это был заслон, за пределами которого дремал воинственный потусторонний мир сущностей, духов и пришельцев. Именно девственный лес служил сетью перед входом в подземный запретный мир. Лиля словно прошла этот портал, окруженная рассеивающимися на ее плечах тенями. Она сама рассеялась, растворилась, исчезла из очевидности всего сущего. Разлетевшиеся атомы ее хрупкого, познающего сознания парили над верхушками сосен, стекали смолой по шершавым, теплым стволам, на миг ослепляя солнце; прорывались сквозь толщу сумрака влажными испарениями мха и обращались в бесплотный дым, изумляя небо.
Когда Лиля пришла в себя и вновь стала человеком, вернувшись из чертога духов и эльфов, она обрела свою земную сущность в совершенно незнакомом месте. Сердце испуганно заколотилось… Ведь время неуклонно катилось к закату. Лес темнел, деревья вокруг словно ощетинились в колючей неприветливости. Лиля замерла в тревоге, а потом с бездумной, тряской прытью помчалась в неизвестном направлении, пытаясь найти знакомые силуэты, очертания, пейзажи. Она кричала, звала родителей, сердце раненой птицей трепетало в безнадежной беспомощности. Но вдруг раздался знакомый приветливый лай, и морда с выдающейся вперед нижней челюстью, такая близкая, забавная и родная, вскинулась к Лиле, и, с разбега облокотившись о детские ручонки, утешительно и проворно облизала лицо. Обжорка нашла потерявшуюся девочку и благородно вывела ее из леса, с блеском завершив второй обряд инициации в жизни Лили. За что получила сладкую косточку