после дождя, обретая полновесную значимость. И, безусловно, приносили ощутимые доходы.
День был наполнен до отказа огромным количеством основных уроков, дополнительными часами внеклассных занятий, общественной трудовой деятельностью. Администрация школы скрупулезно экономила на работниках хозяйственного отдела, дети сами убирали классы, общие коридоры и рекреации после обучения, пололи и расчищали палисадники возле школы, подавали обед в столовой.
Столовая представляла собой неуютное гулкое помещение с известковой побелкой стен сверху и масляной панелью мрачного синего цвета внизу. Лиля, съежившись от омерзения, вытаскивала из алюминиевой кастрюли с надписью «ветошь» слизкую плоть тряпки, чтобы протереть столы после основной трапезы. Столешницы с длинными скамьями бравировали шумной всеобщностью. Наиболее скромным ученикам мест для сидения не хватало, и они усаживались на край выщербленного подоконника, тщетно пытаясь принять правильную позу для употребления еды сомнительного свойства и происхождения. Хотя меню никогда не славилось разнообразием, поварихи умудрялись испортить даже самые простые блюда. Часто их творения получались недоваренными или превратившимися в один сплошной слипшийся ком неопределенного цвета, пресными или пересоленными. Сложно сказать, что служило причиной подобного кулинарного провала. Возможно, это было полное пренебрежение самих работников столовой или примитивное воровство ингредиентов в самом начале готовки. Повара старались выжить за небольшую зарплату, и их халатное отношение к работе и лень распространялись на несчастных детей. В придачу к неудобоваримому качеству еды, блюда часто подавались уже в холодном виде, малопригодном к употреблению. Молочный суп в большинстве случаев подгорал и находился в тарелках уже холодный, с противной пенкой. Макароны разваривались в отвратительное месиво. Печенка была пережаренной и твердой как резина. Манная каша и кисель изготавливались с тошнотворными комками. Рыбные котлеты хранили в себе всю вонь несвежей рыбы и тесно дружили с хлебным мякишем. Запах сомнительной еды распространялся уже на входе в столовую, отбивая напрочь все остатки молодого, растущего аппетита. Это не смущало работниц столовой. Они мало заботились о том, чтобы дети правильно и вкусно питались. Скорее повара ненавидели эти шумные, многоголосые налеты саранчи, приносящей хаос в настоявшийся пар столовой. Круглые лица женщин, раздающих еду, плавно круглились в клубах чадящих испарений, поражая своей непримиримой ожесточенностью. Кто заботился о том, чтобы юные силы восстановились? Дети были не избалованы в то голодное время и старательно пытались впихнуть в себя средство для восстановления собственных физических возможностей, потому что факт наличия ужина дома был, увы, не гарантирован. Назвать это едой было довольно сложно. Это скорее был препарат для укрепления сил, и, если закрыть