и покосило. Вроде, лето сухое было. Дожди зарядили только с половины августа. Эту непогоду не понять. Тучки над тем местом постоянно вились, сама же знаешь, когда с сенокосом управлялись. В деревне осадков нет, а за речкой полосой. Всяко бывает.
– Бывает, – согласилась Валька. – С девчонками как-то в дождь купались. Пришли на речку, солнце светит напропалую. Потом откуда что принесло. Закапало-закапало. Тёплый такой дождик. А домой вернулись с речки, крыши-то сухие.
Она налила по стаканам молоко, подала вилки.
– Хватило продуктов-то?
– Как раз угадала положить.
– Завтра щей наварю со свежей капустой. Кочаны, правда, нынче не очень. Воды с речки на полив не натаскаешься, – с сожалением заметила девушка.
– Какая уродилась, такая и пригодилась, – успокоил её Матвей, запивая картошку молоком.
– Начинать надо копать картошку. В эти дни люди дома урывками копали.
– Как в колхозе дела? Успеваете?
– Куда денешься? С бабами как белки в колесе крутимся.
– Картошка, капуста, огурцы будут, уже, считай, неголодная зима грядёт, – тихо произнёс Матвей. – В деревнях к тому же скотина домашняя. А вот городу труднее…
– Ну, и хлеб, – добавила к перечисленному Валентина.
– Насчёт хлеба не знаю, – покачал головой Матвей Прокопьич.
– Это как? – опуская вилку, – насторожилась девушка.
– Наверное, поставки муки сократят.
– И, значит, хлеба будет меньше? И городу совсем туго?..
– Значит, меньше. На западе уборочную перечеркнула война. Сибирь будет отправлять всё, что сможет. Фронт надо кормить. Без крепкого тыла фронта не бывает. И победы тоже, – после короткого раздумья произнёс дядя, оставляя пустой стакан в сторону.
– Ещё молока налить?
– Нет, лучше горячего чаю.
– Сейчас.
На раскалённой плите тоненько сипел паром чайник.
– Погода устоялась. Может, завтра и начнём копать? Вернее, с утра и начну.
– Начинай, а я после фермы помогу. Скоро бабье лето, так что самая пора, – согласилась Валентина. – Бывало, до войны-то, люди, глядя один на другого, копают картошку, тянут её из размокшей земли, а потом, раз и бабье лето. Солнце, теплынь. – Она налила чай. Достала из шкафчика блюдце с колотыми кусочками сахара-рафинада.
– Дядя Матвей, можно спросить? – пододвигая заварник со свежим чаем, молвила Валентина.
– Ну?
– А в первую мировую войну всё так же было?..
– В первую мировую? – с удивлением переспросил он.
– Ага.
– Я не знаю, как и что сейчас на фронте, я ведь не там, а здесь. Наверное, так же страшно солдатам, как и тогда.
– А тогда страшно было? Очень?
– Ох, Валюха, не то слово.
– Ну, что-нибудь расскажи, дядя Матвей.
– Столько времени прошло…
– Ничего не запомнилось?
– Как же не запомнилось. Война – это такая штука, что её трудно забыть. Не стереть её из памяти.
– Ну, вот же…
– В июле