чутье ей так и не удалось. Как и сердце, которое разбудило ее гулким стуком такой силы, что им можно было бы забивать гвозди.
Иззи рывком села на постели, растерянная и покрытая испариной, несмотря на ночную прохладу. Огарок, должно быть, догорел и погас. Вокруг было черным-черно. В этой плотной гнетущей темноте даже луна не заглядывала в окно.
Напрягая зрение, Иззи озиралась, не замечала ни единой искры или тени, но прекратить высматривать их не могла. Попытки ощупью найти кремень оказались безуспешными. Куда она задевала чертову штуковину?
Как ненавистен был ей собственный страх! Как она глупела из-за него! Не далее как вчера она в одиночку предприняла поездку в Нортумберленд, получила в собственность средневековый замок и не уступила внушающему страх разъяренному герцогу. По любым меркам, ей следовало бы считать себя сильной женщиной. Но в ночной темноте она всегда, всякий раз, превращалась в девятилетнего перепуганного ребенка.
Давние воспоминания запросились на поверхность. Сглотнув, Иззи обнаружила, что горло саднит. Как после долгих часов рыданий.
Ее затрясло. Проклятье!
Иззи подтянула колени к груди и обхватила их руками, свернулась в тугой комочек.
Который теперь час? Иззи надеялась, что ей удалось проспать большую часть ночи, но в глубине души понимала, что сейчас скорее всего лишь полночь или первый час утра. До рассвета еще целая вечность. Каждый удар сердца длился чуть ли не час. Ей предстоит просидеть здесь несколько часов, напрасно вглядываясь в темноту и мучительно борясь со страхом.
«Всего одну ночь, – уговаривала она себя. – Надо лишь продержаться эту ночь. Дальше будет гораздо лучше».
И тут она услышала этот звук.
Не стенания и не вой призрака. Всего лишь негромкий ритмичный скрежет. Туда-сюда.
Туда… сюда. От него волоски на руках Иззи встали дыбом.
Господи.
Иззи поняла, что выбор у нее небогатый. Либо прятаться в спальне и до конца ночи трястись без сна, чувствуя себя несчастной. Либо выяснить, что это за звук. Если она и вправду намерена остаться в замке, она должна вести себя, как подобает хозяйке.
На негнущихся ногах она вышла из комнаты, кое-как спустилась по винтовой лестнице и достигла большого коридора. Скрежет продолжался.
Иззи двинулась на звук.
Возможно, просто ветку или ставню качает ветер, втолковывала она себе. Само собой, это не привидение. И не змея. И не труп повешенного мятежника, который оставили болтаться на потолочной балке, так что со временем он истлел до голых костей, и вот теперь этот скелет качается туда-сюда и костями пальцев скребет плиты пола. В которых за долгие века уже образовались борозды.
Остановившись, Иззи встряхнулась. И как наяву услышала отцовский голос:
«Черт возьми, Иззи, у тебя талант излагать ужасающие подробности».
Да, воображением она не обделена. Иногда это даже на пользу, но в темноте, как сейчас, – неизменно во вред.
Она шагала по коридору, спеша к слабому, но вселяющему надежду красноватому отблеску из дверей большого зала. Там есть