приближается к ней. Из таких мелочей и состоит жизнь. Вряд ли все глобальные, огромные, головокружительные мечты могли бы сбыться, не поддерживай их ежедневно, такие маленькие, но важные. Теперь решайте сами, выполнила я задание или нет. Мне можно идти, шеф?
Аврелий посмотрел на меня, на неё, и так по кругу. Лия скалила очаровательные зубки и трепетала крылышками. Я тоже не могла сдержать улыбки. Наконец Аврелий махнул рукой:
– Ладно. Свободна.
Лия встала, поправила на поясе расшифровыватель и уже направилась к выходу, когда ангел окликнул её:
– Лия, постой. Как вернешься в офис, зайди к шефу… тьфу ты, к Христиану Сергеевичу. Скажи, я к концу месяца представляю тебя к премии второй… нет, пока третьей ступени. Там посмотрим. На сегодня работу заканчивай, завтра даю тебе выходной. Только Пафнутия предупреди.
– Благодарю вас, – обезоруживающе улыбнулась фея.
– И ещё.
– Да?
– Сегодняшнее задание в недельный отчёт не включай. Поняла?
– Поняла, Аврелий Рафаилович.
Стрельнув глазками, она исчезла.
Мы с минуту молчали и смотрели на тающее облако звёздной пыли, которое осталось от феи.
– Круто, – сказала я. – Чётко.
– Что там за расшифровка?
Мы склонились над листом с желанием. Под изящным почерком Мечты уверенно было выведено фиолетовыми чернилами: «Я хочу, чтобы меня выслушали».
Я обессиленно уронила голову на руки. Посидела так немного. Мой напарник выглядел тоже не то чтобы очень – он долго пробыл в мире людей.
– Аврелий, ты как хочешь, но я сегодня всё. У меня куча дел дома.
– Да, я тоже уже никакой. Ты иди, я отчитаюсь за нас обоих.
– Спасибо.
– Завтра в кафе в то же время?
– Замётано.
Но назавтра до кафе мы не добрались.
Этот город пропитан тобой насквозь. Если ты вдруг исчезнешь, от него останется только скелет с глазницами площадей и торчащими рёбрами труб. Он будет существовать ещё некоторое время, не зная, что умер, а потом обрушится к моим ногам грудой истлевающего хлама. Ты живёшь в каждом кирпичном закоулке, в каждом заколоченном киоске, в беседках под взбитым снегом.
Я слишком люблю этот город, чтобы не полюбить тебя.
Ты покинул его внезапно, без предупреждения, но я узнала об этом сразу, как только увидела, что город мёртв. Он продолжал исправно функционировать, как заводной механизм, просыпался по утрам, звенел велосипедными сигналами и завывал саксофонами. Большинство людей даже не заметили, что города больше нет. Но только не я. Я бродила по заросшим репейником лестницам и смотрела на исчезнувшие граффити, искала следы там, где они всегда были, – и не находила. Я заглядывала в окна. Ты даже не представляешь, сколько окон опустело без тебя, хоть в них и горел свет, и странные существа, нечто среднее между призраками и роботами, продолжали отсчитывать секунды до своей смерти. Перед тем как уехать, ты прошёл по сумеречным улицам, снял душу города, как тонкий целлофан, с парапетов, с балконов,