Агридженто.
Она только вздохнула.
Марио ушел, не на шутку обеспокоенный.
Однако покрытые сплошным ковром цветов холмы в окрестностях Аннунциаты обладают целительной силой, и Синьора гуляла между ними, пока лицо ее снова не ожило.
Иногда Леоне давали ей в дорогу маленькую корзиночку с хлебом, сыром и оливками, а Габриэлла, жена Марио, лицо которой всегда оставалось каменным, клала туда бутылочку марсалы, говоря при этом, что многие пьют это вино в лечебных целях.
А как-то Леоне даже пригласили Синьору на воскресный ужин и приготовили пасту под названием «Норма» – из баклажанов с томатами.
– Знаешь, почему эта паста называется «Норма», Синьора?
– Нет, синьора Леоне, боюсь, что не знаю.
– Она так же совершенна, как опера «Норма» Беллини.
– Который, конечно же, был сицилийцем, – с гордостью добавила Синьора.
Хозяйка дома похлопала ее по руке. Эта иностранка так много знает об их родине, об их городе! Разве это может кому-то не нравиться?
Паоло и Джанна, державшие маленькую посудную лавку, специально для нее изготовили глиняный кувшин, написали на нем «Signora d’Irlanda»[10] и прикрыли его кусочком кисеи, обшитой по краям бисером. Вода в нем будет оставаться свежей на протяжении всей ночи, а жарким летом в нее не попадет ни пыль, ни мухи.
Люди приходили и выполняли нехитрую работу, которую раньше делала Синьора, заботясь о своих домовладельцах, поэтому она могла не беспокоиться о том, что они поднимут квартирную плату. И, окруженная этой искренней любовью и дружеской поддержкой, Синьора пошла на поправку. К ней вернулись прежние силы. Теперь она знала: пусть она не нужна дома, в Дублине, но здесь ее любят.
А из дома писали все чаще. Родственники интересовались ее планами на ближайшее будущее. Она отвечала, мечтательно описывала свою жизнь в Аннунциате, о том, как нуждаются в ее помощи старики, живущие этажом выше. В своих письмах Синьора рассказывала родственникам также о супругах Леоне, которые часто и громко ссорятся, о том, что теперь она каждое воскресенье ходит к ним ужинать – хотя бы для того, чтобы в пылу очередной перебранки они не прикончили друг друга. Она писала о гостинице Марио, о том, насколько Аннунциата зависит от туристов и как весь город буквально из кожи вон лезет, чтобы с каждым годом их было все больше. Сама она, писала Синьора, тоже работает с туристами, водит их на экскурсии, а недавно нашла чудесное место – что-то вроде небольшого плато, с которого открывается живописный вид на долину, и ее осенила великолепная идея: младший брат Марио непременно должен открыть там кафе. Плато называется Виста-дель-Монте. По-английски это будет Маунтинвью, то есть вид на горы, но на итальянском звучит гораздо красивее, правда?
Нора выражала сочувствие отцу, который в последнее время все больше времени проводил в больнице – «Молодцы, что продали ферму и переехали в Дублин!», – и матери, которая, как писали ей сестры, с трудом привыкает к городской квартире.
Родственники настойчиво намекали ей, что там имеется вторая